Галя проснулась и, увидев, что рост ее не изменился, завопила.
В детской комнате стоял застекленный книжный шкаф. Папа был страстным библиофилом. Постоянно пополнял свою библиотеку и меня не забывал. У него была печать – «Из книг священника Иоанна Легкого», у меня – «Из книг Ираиды Легкой». (Через много лет, в новом двадцатом первом столетии, после того как пала советская власть и мы стали общаться с семьями в Латвии, мой двоюродный брат Алик, сын тети Нюры, привез одну из моих книг с печатью «из книг Ираиды Легкой» – «Путешествие женщины на Шпицберген».)
Читать я научилась сама в раннем возрасте. Мама и тетя Нюра сидели в кухне и беседовали. Я пришла и заявила: «Я умею читать». «Да, да», – отмахнулись они, зная, что я многое знаю наизусть. «Дайте мне любую книгу», – разревелась я. Принесли одну из папиных книг, и я стала вслух читать. «Тут мы сообразили, что ты время от времени прибегала и спрашивала: «А это какая буква?» – вспоминала мама. Галя учиться читать не торопилась. «Пусть я буду безграмотной, – говорила она, – что нужно, Ирка мне прочтет». – «Ну, а если тебе нужно будет документ подписать?» – спрашивала мама. – «Я крестик поставлю», – не терялась сестра. Как-то раз меня наказали и поставили в угол рядом с книжным шкафом, где соседствовали книги Чарской и Луиз Мэй Олькотт (в переводе на русский), Надсон и Гумилев, русские классики. Я стояла и думала, что убегу к дедушке в деревню. Он иногда приезжал в Ригу с чемоданом, полным деревенских гостинцев. Это единственный случай наказания, который помню, а за что наказали – забыла.
Мамина семья жила Риге. Мы часто ездили к ним в гости. Они приезжали к нам. Старший брат мамы, Василий, был железнодорожником. Два младших брата – Андрей и Михаил – иногда рассказывали нам страшные истории, к большому нашему удовольствию. У дяди Андрея был дар к языкам. Он увлекался английским языком и Марк Твеном. О самом младшем брате – Михаиле – мама особенно заботилась. Мама и тетя Нюра занимались рукоделием и нас обучали. Они серьезно обсуждали наш детский гардероб. Часто портниха шила нам пальто и платья одного фасона, но из материи разного цвета. А бабушка учила нас вязать рукавицы, носки и перчатки. В работе по дому маме помогала латышка Люся. Закусив, она часто говорила: «Я наелась до сутра». Мама хорошо готовила. На каждый день недели было свое меню. Иногда она спрашивала, какую мы хотим яичницу, и мы дружно отвечали: «С муком и с молоком».
В монастыре, занимавшем целый городской квартал, детям было раздолье. Было где бегать, играть, прятаться. Как хорошо было лечь и катиться с холма, на котором стоял собор! Помню, что сестра называла себя Алешей Поповичем, а я себя звала Добрыней Никитичем. Каждое лето мы на месяц уезжали в Пустыньку, так все звали отделение монастыря, расположенное в лесу недалеко от Елгавы, Спасо-Преображенскую пустынь. Там мы научились искать грибы. Сыроежки росли прямо у строений монастыря, за подосиновиками устраивались походы. Грибы монахини заготавливали в большом количестве,
