Дневники Анны. Часть первая. Игорь Чубанов

      Помните сказку русскую «Медведь и Маша»?

      Не современную… а ту, что нам читали

      когда-то мамы – новых же не представляли:

      довольствовались только культом «Ералаша»!

      А в этой сказке, что постарше нас намного,

      есть присказка от девочки в красном платочке,

      мол, «высоко сижу и в даль гляжу в кусточках»;

      пришлось медведю соблюдать наказы строго:

      «Не кушать пирожки, а бабушке снести,

      причём, не открывая по пути корзинку

      (пусть даже Маша и натёрла тряской спинку),

      а постараться угощенье донести!»

      Вот так и я гляжу на мир из башки Зверя,

      вволю наиздевавшись над его смятеньем;

      смешав сомненья с добровольным подчиненьем

      так, что рыдал Зверюга всласть, мозгу не веря,

      что Stas иль Волкодлак – «законченный дебил,

      больной на голову иль тронулся умом»!

      Я так боялась, чтоб не стукнулся он лбом —

      насмерть! – о стенку: до того был свет не мил…

      Конечно, Зверя я от смерти удержала

      не только в тот неоднократно злополучный

      разочек: шёпот-то мой с мозгом неразлучный —

      у суицида не было с Анной скандала!

      Кстати, на этом Stas откланяться велит:

      даже для Зверя, мол, я слишком говорлива!

      Так я прощаюсь, бабы, подчиняясь льстиво —

      иначе мне «отлучка» от Тантры грозит

      как отлучение церквей средневековья,

      что равносильно ужасу Тёмных Веков!

      Так что, подруги, Анне – не до пустяков,

      что вы в ногах творите иль у изголовья

      мужчин или постели… Я уж врать не буду —

      все интернетной камасутры насмотрелись;

      но даже если роль со сценой мило спелись,

      с дворцом сравнить возможно шалаш-«халабуду»?

      Уж эту сладость-вкусность я не пропускаю —

      жизнь одна, а тут такое наслажденье:

      царство отдашь, не глядя за чувств вожделенье,

      от коего в слезах, с рыданьем, умираю —

      настолько Stas владеет мною – изнутри,

      власти своей женское тело подчиняя,

      что я, сама себя в разврате уверяя,

      разум молю: «Ты хоть оргазмом не сгори!»