мы всем офисом как бы живём?Я так обрадовалась, что даже скривилась,
наперерез Stasiку путь переходя
к офису, – от парковки, – через тротуар;
если б не мой солнечного лета загар,
я шла бы бледная, как смерть, и в белом вся!
А так… лицо создав «невинным кирпичом»,
я не спеша пред ошарашенным Зверюгой
прошла к себе – хоть дождь сменился б вьюгой —
Stas не заметил бы! Но Анна тут причём?
Мимо остолбеневшего сусликом Зверя
я грациозно за ограду завернула;
ну, было дело… глазками Анна стрельнула,
возможно – стрельнула: невелика потеря
для ударения во всём языке русском;
тут прелесть вся – в сладости ощущенья;
вернее, Волкодлаку – за Тантру! – отмщенье,
пусть и готовился мой Stasiк к «перегрузкам»…
Так не увидел же никто Анны «прокола»;
да и людей поблизости не оказалось!
«Вдруг не заметит Stas?» – мне так тогда казалось…
Короче, всё: зыркнула Анна для прикола!
А как тут женщине иль бабе удержаться?
Чай, на затылке иль пониже «окон» нет,
чтоб я, прощаясь, плакала Stasу вослед…
Ну не со Зверем же должна была остаться?
Анну «ресепшен» – с нетерпеньем! – ожидал:
и так я замедляла время, как могла…
Если бы Stas окликнул – сердцем умерла
или напротив: Зверь нарвался б на скандал!
Совсем запамятовала… Анна одета
была в короткую – по пояс, – куртку бабью:
«топик» же не напялишь в дождь, с осени хлябью?
Октябрь всё-таки не середина лета…
– Но, главное, легинсы или джинсы, бабы:
с такою вещью гардероба все мы дружим;
а с сочетаньями вообще живём-не тужим,
мужчин – походкой! – превращая в «баобабы»,
настоль деревенеют мужской взор и взгляд,
когда мужчины в спинку нам, почти… глядят:
наши округлости их, знаем, так пьянят,
что будто мы не слышим – как о нас галдят!
И кто бы смог замужней бабе запретить
джинсовой тканью перед Stasом похвалиться;
округлостями в Волкодлака зрачки влиться,
пока я буду по ступеням восходить
к олимпу славы женской иль к триумфу даже,
если от Аннушки Stas взгляд не отрывает?
Шансик такой лишь один раз в жизни бывает!
Момент упустишь – выглядеть придётся гаже…
Приличья рамки я, конечно, соблюла:
сам муж предосудительности не найдёт;
Stasiк торчал столбом, как суслик-идиот,
пока я, дверью хлопнув, внутрь не зашла!
Кстати, из тамбура в фойе я перейдя,
уставилась на Stasа «невидимкой» как бы…
Ну как не дать тут барабан иль флаг хотя бы
Stasiку, всей колонны впереди идя
празднично-майской, как тогда, при «коммунизме»?
Настолько Хищник мой в восторге пребывал,
что вся охрана
