юным уродует лица,
Ненависть – просится из берегов,
Ненависть жаждет и хочет напиться
Чёрною кровью врагов!
В. Высоцкий. Баллада о ненависти.
Уилф проснулся во всём доме Матмэнов первым.
Иногда с ним бывало такое – он просыпался самым первым, лежал и представлял себе, что он вообще единственный бодрствующий человек на Земле. Всё спит и все спят. Он лежал и представлял себе сонные бесконечные улицы, хотя знал, конечно, что сейчас, когда в Талахасси утро, есть места, где день, ночь, вечер…
Но сейчас утро было иным. Уилф понимал, что дом, его дом – спит. Странно, он не только видел спящего рядом братишку, но и ясно представлял себе спящую мать – и револьвер на столике рядом с портретом отца. А ещё он понимал: город не спит. Нет. Не так. Город и не засыпал.
Ждал.
В доме царили привычные тишина и покой. Но в эту тишину доносились звуки внешнего мира. И они были чужими даже больше, чем любой фантастический фильм.
По Платановой улице временами проносились гудящие машины – а ведь было ещё очень рано для разъезда на работу и тем более – для возвращения с неё, в остальное же время по улице проезжала хорошо если одна машина в час. Вдали послышался прерывистый стон пожарной сирены, потом резко оборвался. И позади всего этого немолчно и от этого как-то незаметно потрескивали и сливались в единый фон выстрелы.
Сотни выстрелов.
Ду-дут, ду-дут, ду-дуттт, сказало что-то совсем близко, и только теперь Уилф понял, что это стрельба. Она была не такая, как в кино – казалось, кто-то рвёт в клочья бумагу или разрывает полосы ткани. Как та, которую он слышал вчера… только эта – была сплошной и не умолкала.
Осторожно, чтобы не разбудить Винса, мальчишка поднялся. Винс недовольно захныкал, обнял подушку и перевернулся вместе с ней поперёк кровати, но не проснулся. Покосившись на него, Уилф задержал взгляд на дробовике, потом подошёл к окну и раздвинул гардины.
Тут и там над городом плыли дымы. Как раз когда он открыл гардину, по улице снова пронеслась машина – открытый «бог-ког»3, в котором сидели несколько человек, Уилф не различил, кто они, но мог бы поклясться, что все сидящие – вооружены. В остальном Платановая улица была пустынна и тиха. Словно то, что творилось вокруг, её не касалось и не могло коснуться. Никогда. Никак. Только у дома Остинов во дворе стояли обе их машины, и возле них быстро и молча суетились люди. Быстро, молча и… и испуганно. Они грузили какие-то вещи. Они собирались уезжать. Нет. Не уезжать.
Бежать.
Минитмены, вдруг подумал Уилф, удерживая гардину рукой. Это вспомнилось из уроков истории – минитмены. В каждом посёлке был такой отряд, члены которого должны были за минуту собраться и выбежать на улицу с оружием в руках для защиты посёлка.
Улица пуста. Как так получилось,
Болотный вездеход, машина на больших колёсах.
