колес автобуса, сырость пробирала до костей. Да какого лешего сегодня происходит?!
– Что ж ты посреди дороги свои клумаки вывалил? – досадливо спросил старика Роман. Тот был сгорбленный, совершенно седой, в потрепанной одежде и очень походил на бомжа. По уму, говорить с ним вообще не стоило, но, видимо, бессонная ночь все-таки сказывалась.
– Дык застряла, проклятая, – пискнул дед, дергая свою тачанку и так, и эдак, но безо всякого эффекта.
Волкогонов не горел желанием ввязываться в битву с нагруженной непонятно чем сумкой, но старик выглядел совершенно несчастным. Бросив взгляд на людей, столпившихся под крышей остановки и усиленно смотрящих куда угодно, только не на пожилого промокшего до нитки бомжа, он понял, что другой помощи деду не светит, глубоко вздохнул и взялся за ручку торбы. Она, хоть и была на колесиках, оказалась совершенно неподъемной.
– Ты что там, кирпичи таскаешь? – хрипло от натуги выдохнул Роман. Кроме всего прочего, одно из колес провалилось в разлом асфальта и, наверное, зацепилось там за что-то. Одной рукой справиться не удастся, придется закрыть зонтик и окончательно промокнуть до трусов. Вот засада.
Парень секунду колебался, потом угрюмо буркнул себе под нос: «Да какого черта!» – сложил зонт и сунул его в руки бомжу:
– Держи, дед. И посторонись.
Дождь шел, заливаясь за шиворот и стекая по волосам на лицо. Денек – удачней не придумаешь.
Несколько минут Роман воевал с сумкой: пытался просто вытащить ее из ямы за ручку, приподнимал за нижний край, чтобы освободить колесо, пробовал вытолкнуть. В конце концов, сделавшись пунцовым от натуги, он с проклятиями вытащил ее на ровный асфальт:
– Фух! Жесть!
– Спасибо, сынок. Ой спасибо! Я бы не справился, силы уже не те.
– Ты в другой раз смотри, куда волочешь свое добро, дед, – все еще тяжело дыша, заметил Волкогонов. – А то, вишь, народ у нас сердобольный, помощи не дождешься.
Парень многозначительно посмотрел на людей, ютящихся под крышей остановки, и удовлетворенно заметил, как они неловко заерзали. «Ну-ну. Может, вам хоть стыдно станет, безразличные вы уроды».
– Да что там. Ты ж вот помог. В такой дождь… Не оставил старика.
Бомж тараторил и кивал, будто кланялся. Картина была странноватая, но тут подъехал спасительный автобус. Сначала Роман обрадовался, а через секунду внутренне тяжело вздохнул: «Теперь-то уж старика не бросишь разбираться с его сумкой-мастодонтом в одиночку. Раз помог – придется и дальше помогать. Ну, бли-и-и-и-н…»
Народ повалил в автобус, стараясь как можно быстрее проскочить участок от остановки до салона, так что дедок и парень с его тяжеленной торбой оказались самыми последними.
– Давай ты внутрь, а я подам сумку отсюда, – предложил Волкогонов.
Старичок с готовностью подчинился, но процесс все равно шел медленно и мучительно. Силенок удержать свой огромный
