такие?
– Мастер листьев Унисса Мару.
– А печать есть? – стражник попался подозрительный.
Унисса закатала рукав.
– Смотри.
– И у меня.
Подвернув ткань, Эльга выставила и свою руку – тощую и бледную куриную лапку рядом с загорелой рукой мастера.
– Мастерам въезд свободный, – с огорчением произнес стражник, разглядев зеленоватые пятна печатей. Он отошел в сторону, хлопнув одну из лошадок по крупу. – Доброй дороги.
– Долгой жизни, – отозвалась Унисса. – Н-но!
Щелкнули вожжи. Фургон двинулся с места.
– Если негде остановиться, – сказал стражник, идя вровень, – то через улицу есть постоялый дом Гуга Меермина.
– Родственник? – усмехнулась мастер.
– Тесть, – вздохнул тот.
– Сожалею.
– Пропади он пропадом, – сказал стражник и укрылся в нише у ворот.
Город готовился ко сну. Фургон въехал в Гуммин, усыпанный желтыми пятнами окон словно осенней листвой.
– Эх, уже и не помню, куда, – сказала Унисса и направила лошадок вправо, в темно-синий рукав улицы, обжатый угловатыми силуэтами домов.
Звонко зацокали по булыжникам копыта.
Над козырьком фургона плыли ветки, дымы и звезды. Где-то звякал колокольчик, тявкала собака. По каменному водостоку журчала вода.
Они миновали горбатый бревенчатый мостик, свернули еще раз, оцарапав борт о вывеску с железным сапогом на цепи. Стукнула дверь, кто-то шмыгнул прочь от фургона. Над редкими фонарями вились мотыльки.
– Ага, – сказала Унисса.
Кое-как развернувшись в узком каменном мешке с глухой, не имеющей проезда аркой, она направила лошадок в щель переулка. Колеса прокатились по луже. Из синевы выплыл дом и, отвалившись в сторону, сменился кривым забором. За забором выросла башенка с тусклым огоньком на вершине.
Фургон проехал чуть дальше, пока лошадки не уперлись в ворота. За воротами, чуть в стороне, темнело здание. Ни капельки света в окнах.
Унисса спрыгнула на землю.
– Сиди здесь, – сказала она Эльге.
– Да, мастер Мару, – девочка поплотнее запахнулась в плащ. – Мы будем здесь жить?
– Посмотрим.
Унисса обошла лошадей и скрылась в дверце рядом с воротами. Раздался глухой стук, и косые створки со скрипом раскрылись в темноту. Лошадки пошли туда, помахивая хвостами. Вокруг зашелестела трава, высокая, выше колес. Эльгино зрение выхватывало стебли и колючие головки репейника, скребущие о фургон. Махнуло ветвями дерево.
– Ну, вот, – сказала Унисса, объявившись рядом, – приехали, слезай.
Эльга осторожно перебралась на сиденье на ее сторону, подальше от репейника, и спустила ноги.
– Иди к дому, –
