Ламех точно не мог его побить! – возразил Сим.
– Конечно нет! – поспешил согласиться Иафет.
– Только не дедушка! – одновременно с ним воскликнула Иалит.
– Эль! У него кожа вся ободрана! – вырвалось у Оливемы.
– Кто-то плохо с ним обошелся, когда он уже покинул шатер дедушки Ламеха и еще не попал сюда.
Матреда наклонилась и негромко спросила:
– Но кто мог это сделать? Даже с недоделанным великаном?
– Деннис! – позвал Иафет.
– Деннис, – простонал юноша.
– Где ты был? Кто-то призвал тебя с единорогом обратно в бытие? Кто это был?
Оливема коснулась руки мужа:
– Села призвала единорога, и вдруг здесь очутился этот раненый великан.
– Но он был где-то еще в оазисе. – Иафет взял руку жены и прижал к своей щеке. – И с ним дурно обошлись. Он почти без сознания. Это ужасно!
Ана заглянула через плечо Иалит:
– Ты точно уверена, что он человек?
Иафет задумался:
– Они сказали, что они близнецы, но я думаю, что близнецы – это люди.
– Со всеми этими крылатыми существами, которые шатаются вокруг и ухлестывают за дочерьми человеческими, уже трудно понять, кто человек, а кто нет, – пробурчал патриарх и посмотрел на Оливему, но без злости.
Оливема снова коснулась лба Денниса, и тот открыл глаза и вздрогнул.
– Тихо, тихо. Я не причиню тебе вреда. – Она посмотрела на Иалит и Иафета. – Рог единорога забрал часть его жара, но он все еще очень горячий. Иафет, когда ты видел его, он был так же плох?
Иафет покачал головой:
– У него была солнечная болезнь, сильнее, чем у Сеня, но не такая!
– Вы говорите, этих великанов двое? – спросил патриарх.
– Двое. Совершенно одинаковых. Я оставил того, который зовется Сенем, в шатре дедушки Ламеха. – Иафет чуть виновато посмотрел на отца. – А после пошел искать этого вот. Я искал всю ночь, сдался – и надо же, он у нас в шатре!
– Мы никогда не видели двух одинаковых людей. Давайте пошлем кого-нибудь к дедушке Ламеху, чтобы убедиться, что этот не тот, – предложил Хам.
– Ты что, мне не веришь? – возмутился Иафет.
– Просто хочу убедиться, – ответил Хам.
– Я сам сперва никак не мог поверить, – уже спокойнее сказал Иафет.
Тут в их разговор вклинилась Оливема:
– Его нужно обмывать водой, чтобы кожа была прохладная и влажная.
– Вода! – воскликнула Матреда. – Даже мамонтам стало трудно вынюхать воду! Но у нас много вина.
– Только не мое вино! – взревел патриарх. – Женщина! Ты себе не представляешь, как тяжко я тружусь на винограднике!
– Я представляю, – кротко заметил Иафет. – Я работаю там с тобой.
Оливема чуть нахмурилась:
– Боюсь, вино не годится.
– Хиггайон брызгал водой из дедушкиного
