«настоящности»! И нам когда-нибудь поставят памятник. Нет, не посмертный. Ну, такой тоже поставят, а еще другой, не такой, как этот. Или этот как тот? Бр! Я уже сама запуталась, какой тот, а какой этот!
Слышишь?! Связь сейчас прервется. Я тебе завтра еще позвоню, ты не возражаешь?
Договорились! Только ты ложись пораньше и засыпай покрепче, а то я не смогу к тебе дозвониться.
Настоящий поэт
Знаешь, для него целого мира было мало! Как будто под одной оболочкой уживались тысячи людей. Сотни тысяч разных, не похожих друг на друга, людей! Столько горя, счастья, страха и любви я не встречала ни в одном другом человеке, хотя я повидала их очень много, ты знаешь. Он особенный! Таких как он, вообще не бывает. Просто не может быть по всем законам вселенной. Если он грустил, то небо хмурилось от его невеселых дум. Когда радовался, то незнакомые люди начинали друг другу улыбаться. А когда плакал – океаны становились еще солоней.
Нет, я не знаю, как его зовут. Может Будда к нам явился в облике человека, кто знает?! Я никогда с ним не разговаривала, просто читала то, что он писал. Так бывает. Иногда стихи говорят об авторе гораздо больше, чем он сам о себе знает, и поэт познает себе в рифмах, вписывает свою жизнь между строк и уходит в бесконечность по троеточию, поставленному в конце. Как у настоящего человека искусства у него есть страсть. У него весь мир – страсть! Но среди множества страстей есть одна самая большая – это море! Он мог днями напролет сидеть на мокрых камнях и смотреть на то, как волны накатывают на берег. Они резвились у его ног как котята, то разбегаясь, то хватая за мокрые штанины, а он, опустив руку в пену трепал белую воздушную шёрстку.
Ты знаешь, я тоже люблю смотреть на море, но он смотрит на него по-особенному! Там столько обожания и тоски, счастья, прощения, грусти, эйфории и зависти, что невозможно этот взгляд заковать в оковы слов. Конечно же, там я его и встретила. Он писал свои стихи на мокром песке у самой кромки воды. Существовало лишь мгновение для того, что бы их прочесть. Морская пена жадно слизывала строчку за строчкой, и тогда они сами становились пеной, растворялись в соленой лазури. Море любит его стихи! Оно его самый главный ценитель и критик.
Мне очень повезло! Я была на пляже, когда море спало, убаюканное его колыбельной. Я никогда не читала таких стихов, правда. Таких истинных, настоящих поэтов не печатают в книгах. Их не награждают премиями и не изучают в школах, их только можно нашептать ветру или записать морозом на стекле, понимаешь? Вижу, что не очень. Но я сержусь, правда, я и сама бы не поняла, если бы не увидела своими глазами. Он писал для моря! Но его стихи не растворялись в воде. Каждое слово оседало на дне жемчужиной и хранится теперь в темных глубинах как в библиотечных архивах. И выходит, что в ювелирных магазинах продаются не бусы из жемчуга, а стихи, представляешь? Я сперва хотела записать его стихи в блокнот, но это было бы нечестно, как
