как время поджимало, ивдельские «гости» сразу приступили к осмотру места происшествия, описанию положения и поз трупов, а также к их изъятию из ручья из-под толстого (несмотря на май месяц) слоя снега.
Отступление автора. Ну а что можно говорить уж о снежном феврале, если в мае снега в этих местах было выше двух метров?!
Полковник Ортюков сам лично, засучив рукава, даже не надевая спецовок, как это сделали его помощники из числа военных, стал одного за другим извлекать трупы из под корки льда и снега. Делать это нужно было умело и осторожно, потому что трупы были в очень сильно разложившемся состоянии. Ведь несколько месяцев они провели под снегом и уже недели две – в воде, в реке с большим течением. Их лица невозможно было узнать. Они были обтёсаны камнями и промыты водой, так что глазницы впали, начала слезать с трупов кожа, волосы и ногти, а у Дубининой уже не было не только глазных яблок, но и языка, так как рот её был широко раскрыт.
Иванов наблюдал за тем, как извлекают обезображенные и полуразложившиеся тела из ручья, и было трудно понять, о чём он сейчас думает. Его лицо не выдавало никаких эмоций.
Ребятам-поисковиками показалось (это потом, позже, они делились своими воспоминаниями), что следователь Иванов был абсолютно безучастным к происходящему и даже казался абсолютно отстраненным, как будто он разочарован или психологически чем-то подавлен.
На самом деле Иванов во время всех манипуляций с трупами думал только об одном: о полном крахе его версии с огненными шарами и инопланетными шпионами. Всё оказалось намного проще и банальнее, чем он мог себе представить. Оказалось, что прав был старик Темпалов, который считал, что гибель туристов была связана с невозможностью спортсменов справиться с суровой североуральской стихией.
Иванов смотрел на работу Ортюкова и других спасателей стеклянными глазами и рассуждал:
«Что же теперь будут думать и говорить обо мне мои коллеги? Ведь я же свою версию об огненных шарах так яро защищал на последнем апрельском заседании партийного бюро. А они все, как один, молча слушали, и, наверное, когда я вышел, шептались о том, что я спятил. Какой позор!..
А с другой стороны. Я же не сказал в конце своего выступления, что группа туристов погибла от воздействия огненных шаров, а просто сказал общей юридической фразой, что, мол, они погибли в результате «обстоятельств непреодолимой силы». Хорошо, что не рассказал о своём предположении, что Золотарёв – инопланетный шпион, которого вместе с завербованными товарищами похитили те самые инопланетяне, прилетевшие с ним на встречу на гору, где остановилась группа Дятлова. Но об этом помнит Темпалов.
Так… Так… Думай, Лев, думай! А что, если?.. – тут Льву Никитичу Иванову пришла новая идея. – А что, если…? Зачем мне отступать от своей версии? Тогда все сразу скажут, особенно мои враги, что я проиграл, что
