style="font-size:15px;"> Оговоримся, что, беря слово «орган» в кавычки, мы имеем в виду не органы восприятия в физическом смысле, а ментальные конструкции или схемы разной степени сложности, которые можно трактовать как формы активности субъекта (так, в приведенном примере с палкой в руке слепого «органом» в точном смысле является сенсомоторная схема, т.е. схема возможных или ожидаемых движений, осуществляемых при помощи палки). Здесь уместно сослаться на следующие слова М.К. Мамардашвили: «…для того чтобы испытать, действительно пережить какое-то живое чувство или живое восприятие, человек должен иметь, получить или создать сам, сотворить какую-то конструкцию, которая является органом, или средством, для человека испытать неорганические восприятия и чувства, которые он не мог бы испытать в результате функционирования своих естественных природных устройств» [Мамардашвили, 2008, с. 222]. Восприятие всегда опосредовано (а лучше сказать – опосредствовано) активностью соответствующих «органов»; в случае человеческого, сознательного восприятия в качестве таких «органов» или средств выступают созданные и интериоризованные человеком конструкции, различные компоненты или слои его образа мира (т.е. его системы ожиданий) – сенсомоторные схемы, предметные и вербальные значения, повседневные и научные теории, мифы.
Процесс восприятия выглядит достаточно просто до тех пор, пока мы рассматриваем его как процесс уподобления средства восприятия (т.е. «органа») форме воспринимаемого объекта. Однако в некоторых ситуациях воспринимаемыми (объективируемыми) оказываются сами средства восприятия (если палка в руке слепого поведет себя непредсказуемым образом, она тут же превратится в воспринимаемый объект): для восприятия средства как объекта должны опять-таки задействоваться другие средства, форма которых будет подчиняться форме этого объекта-средства.
Конструкции, которые в одних случаях выступают как средства или «органы» восприятия, а в других – как воспринимаемые объекты, мы будем называть объектами особой плотности.
Рассмотрим примеры.
Как говорил Р. Барт, наделить знак двусмысленностью – значит придать ему затрудняющую его восприятие плотность [Барт, 1989, с. 63]. Именно плотность (знака или сообщения) побуждает воспринимающего к различным толкованиям, требуя от него усилия интерпретации (это описано как эффект деавтоматизации восприятия). Сообщение, оставляющее меня в недоумении, – это «такое сообщение, на которое я смотрю, соображая, как оно устроено» [Эко, 2004, с. 100]. Эстетическое сообщение неоднозначно по отношению к той системе ожиданий, которая и есть код: «С того мига, как начинает разворачиваться игра чередующихся и наслаивающихся друг на друга интерпретаций, произведение искусства побуждает нас переключать внимание на код и его возможности» [Эко, 2004, с. 118].
Современное искусство, если датировать его рождение приблизительно концом XIX в., характеризуется как раз появлением
