Это одно из немногих мест в Ист Рокпорте, которое всегда открыто до полуночи. Я проезжаю мимо аптеки «Волгринс» и парикмахерской, где бабушке и дедушке когда-то пришлось сильно потратиться, чтобы перекрасить маме волосы.
Вокруг так тихо, что я кажусь последним выжившим жителем города привидений. Липкий осенний воздух пахнет машинным маслом и бензоколонками. Если я сделаю глубокий вдох, то не уловлю ни намека на солоноватый запах воды морского залива всего лишь в нескольких кварталах отсюда. В Ист Рокпорте легко забыть, что ты живешь рядом с океаном. Не то чтобы Мексиканский залив считался океаном. Прошлым летом в нем плавало столько фекальных масс, что пляжи закрыли на две недели. Прямо настоящий Ист Говнопорт.
Я аккуратно паркую велосипед и иду в «Копирку». Глазам требуется мгновение, чтобы привыкнуть к яркому флуоресцентному свету после ночной темноты. Внутри никого нет, только парень в форменном красном жилете. Он сидит за прилавком на стуле и так занят чтением романа в потертой мягкой обложке, что даже не поднимает глаз, когда я захожу. Аккуратно вынув папку из рюкзака, я подхожу к стойке. На бейджике парня написано «Фрэнк».
– Эм, привет? – говорю я, и Фрэнк поднимает взгляд, моргает пару раз, словно пытается осознать, что я здесь. У него щетина на подбородке и копна немытых волос с проседью. Ему может быть как тридцать лет, так и шестьдесят. Прежде чем заговорить со мной, он аккуратно поправляет очки без дужек и моргает три или четыре раза.
– Чем могу помочь? – наконец спрашивает он, откладывая в сторону «Кэрри» Стивена Кинга.
– Хм, я думала…. Не могли бы вы сделать копии? – Ненавижу разговаривать с продавцами. Все время боюсь, что скажу что-то глупое.
– Ну, это же копировальный центр, так что я могу помочь тебе это сделать, – сухо говорит Фрэнк. На его лице появляется намек на улыбку, так что я не очень беспокоюсь.
Фрэнк достает маленькое счетное устройство и вставляет его в копировальную машину. Он показывает, как им пользоваться.
Мои щеки горят, но я достаю страницы из моей сумки и пытаюсь запрограммировать машину так, чтобы она печатала с двух сторон, как Фрэнк показал мне.
– Женщина-боксер? – спрашивает он, кивая на обложку.
– Да, – говорю я.
– Круто, – говорит Фрэнк, не обращая внимания на то, как я взволнована. Он сам складывает лист пополам, и получается буклет. Он все еще теплый, словно только что из тостера.
Я не знаю, чего хочу больше: закончить начатое или бросить то, что я задумала.
– Выглядит здорово, – выдавливаю я из себя.
– Тогда оставлю тебя, – говорит Фрэнк и возвращается к прилавку.
Я прикидываю в уме, сколько женских туалетов в Ист Рокпорт Хай, и делаю необходимое количество копий. Пока машина работает, я в сотый раз проверяю телефон. Мне нужно вернуться домой до прихода мамы, или она никогда не поверит в то, что мне действительно было нехорошо. Возможно, мама поймет, зачем я это делаю, но дело в том, что я сама едва могу это объяснить.
Я вытаскиваю счетное
