style="font-size:15px;"> У Ивана была рассечена губа, и кровь попала ему на рубашку.
В тот вечер, после драки, Иван уже собирался ложиться спать, но в дверь его гостиничного номера постучали. Это была Дина. Она переступила порог и остановилась в прихожей.
– Мой герой, – сказала она не поймешь как – то ли шутливо, то ли серьезно. – Спасибо, ты защитил мое честное имя.
А потом она вдруг заговорщически ухмыльнулась и продолжила.
– Я верная жена. Я никого никогда не обманываю. Но есть такое правило: если очень хочется, то можно, – произнесла она и в следующий миг поцеловала Ивана в губы, сама открыла дверь номера и в следующее мгновение скрылась за углом коридора. Иван долго еще стоял на месте ошарашенный и очарованный.
В сознании Ивана женщина была интересна ему и не вызывала отвращения, если она выбирала для своих романов (хотелось бы, чтобы не очень многочисленных) людей красивых в широком смысле, выдающихся, мимо которых, что называется, нельзя пройти. При этом она, разумеется, должна быть свободна. На такой можно жениться, такая даст здоровое потомство, не перемешанное с флюидами других мужских генов. Так размышлял Иван. Если же, будучи замужней, поцеловала в губы его, то такое исключение возможно, ведь он, Иван, тоже не лыком шит. Он выделяется из других, он понимает в музыке, знает о ней буквально все. Ведь так часто мысли его переходят на тему искусства, это его любимая область. И вот опять эти мысли: «Музыка – единственное, что в силах изменить что-то в этом мире. Недаром ее и Лев Толстой из всех искусств выделял. И хоть было уже две мировых войны, но, ей-богу, музыка еще всем покажет – окультурит, смягчит нравы, возвысит!..»
У Ивана была небольшая коллекция гитар, которые он обожал. Он верил, что гитары эти даны ему свыше, чтобы с их помощью он сделал мир лучше. Он любил и гордился ими, знал, что каждая ждет своего часа для напряженной работы.
Концертные костюмы Дины потрясали воображение Ивана. Его притягивали ее платья с открытой спиной (его вообще всегда влекла ее осанка).
Иногда он сильно сбивался с ритма, потому что на сцене заглядывался на нее – на ее волосы, бедра, лодыжки.
По взглядам Ивана музыкантам становилось очевидно, как он относится к руководительнице. Кто-то даже усмехался, ведь блаженное выражение лица Ивана было видно на фото, которые размещались на различных интернет-сайтах.
– Да, Дина женщина видная, но ты можешь не открывать от восхищения рот, а то все остается на фотографиях, – посоветовал Ивану Чувылкин; Иван не нашелся, что на это ответить.
Иногда на сцене Дина вступала с Иваном в некое артистическое соперничество, становилась близко к нему, оказываясь при этом почти одного с ним роста на своих высоких каблуках; подмигивала ему. Он же отзывался весьма неуклюже, и все происходящее из зрительного зала выглядело, наверно, забавно.
Во время интервью, когда блистающая улыбкой Дина высказывалась от лица всего коллектива, ведущий передачи пытался с ней заигрывать. А когда
