а Татьяну, наверное, прельщало, что он вроде как молодой писатель, который напишет бестселлер, и она засверкает в главной героине. Он был всего лишь студент литвуза, а Татьяна уже давно была примой наяву, воплощением современной русской красавицы, это просто рвалось из ее зауженных глаз и манерности. Даже друг Алексея, амбициозный С., отметил, что Татьяна чересчур вздыхает и томится по себе. Детство за границей, модельные конкурсы, двухгодичный роман с королем книжного бизнеса Сергеем Вайнштейном… Она так часто потом рассказывала Алексею о его любви и подарках, о доме, купленном специально для их встреч, в котором он два года навещал ее. Двухэтажный розовый, со стенами в ровной сетке кирпичей, куда он делся теперь? Наверное, так и стоит на своем шоссе.
На каком-то из их первых свиданий Татьяна отдалась Алексею своей студийной фотографией. Она не очень ему понравилась, потому что на ней на одной из длинных Татьяниных ног был едва заметный блеклый синяк. Но Алексей все равно гордился фотографией и всем показывал, а в какой-то компании обиделся – одна малознакомка, сжав лицо, сказала: «я так бы не села».
«Надо же! – чуть не возмутился он вслух. – Какого все о себе мнения!»
Алексей переживал, что Татьяна назначала встречи в центральных дорогих кафе и к тому времени, когда он появлялся, сразу становился должен немалые суммы за ее коктейли. Для него это были богатства Креза.
Но смешным оказалось то, что Татьяна стеснялась его, и это на первых порах заставляло его гордиться собой. В ее большой квартире в Кунцево, она даже закраснелась, когда он, по-киношному глядя на нее, впервые полноценно дотронулся до ее груди; лицо Татьяны стало особенно детским. Потом из лежачей позы, она вдруг села, подтянув к носу длинные свои коленки, и обхватила их руками.
– Я боюсь тебя, – сказала она, а Алексей раздражился на нее, а может, изобразил, что раздражился, и почему-то тут же вспомнил ее богачей, и его немыслимая фантазия нарисовала подробно, как она подпускает к себе толстого лысого мужчину.
Татьяниным любимым занятием было примерять новые платья, а Алексею нравилось следить за ней. С каждым новым платьем она меняла походку, делала ее манернее и этим выводила его из себя. И чем больше он раздражался, тем высокомернее делался в общении с Татьяной, а она, как видно, того и ждала.
– Какой ты жестокий! – говорила она, и ему делалось приятно.
Почти ежедневно Татьяна бывала в различных салонах красоты, где ей постоянно устраивали какие-то процедуры, что-то там отдирали, и она ругалась с девушками, которые делали это не ловко.
– Ой, обожгли голень!
Она выходила Алексею навстречу, на секунду улыбалась, а потом начинала жаловаться на обслуживание, кричать что-то про воск и обзывать девушек дурами.
– Видишь? Пожалей меня! – жаловалась она, показывая красным ногтем в ровную, такую интересную Алексею, икру. Бесстрастное лицо Алексея, казалось, уже было ответом на ее причитания. Тогда он еще боролся со своими эмоциями, потому
