же? Мне очень даже понравилось. Это была занимательная, я бы даже сказал познавательная прогулка.
– Да, возможно. Но это место оставляет горькое послевкусие. Мне следовало подумать об этом раньше. Сожалею.
– С чего вы взяли, милейший Гарольд, что послевкусие непременно должно быть сладким? Где такое написано? Я испытал определённые эмоции, и это самое главное. А позитивны ли они или, напротив, отрицательны, значения не имеет. Они есть, а это означает лишь одно – прогулка удалась.
Я вспоминал эти слова с улыбкой и лёгким трепетом в душе и едва не пропустил подъехавший к поместью кэб. Подумать только: ждал его всё утро, а сейчас вздрогнул так, словно испытал наибольшую в жизни неожиданность.
Мистер Тёрнер показался не сразу, а в руках у него была какая-то коробка. Расплатившись с кэбменом и игриво потрепав лошадь за гриву, он направился в сторону крыльца, где его уже дожидалась одна из наших экономок в компании моей Грейс.
Не без усилий, но мне всё же удалось разжать пальцы и отпустить-таки многострадальную занавеску. Три глубоких вдоха, и вот я иду к лестнице встречать дорогого гостя.
Но то, что открывается взору уже спустя минуту, вводит меня в состояние глубочайшей растерянности. Логан, мой малыш Логан прижимает к груди подарок, о котором грезил вот уже несколько месяцев кряду, и улыбается мистеру Тёрнеру так, словно перед ним настоящий волшебник. Или Господь-бог…
Железная дорога. Игрушечная железная дорога из одного паровозика и двух вагончиков – вот что было в коробке и вот что сейчас греет душу моему сынишке. И Грейс тоже сияет, разглядывая нашего гостя.
Заметив моё появление, Кристофер выпрямляется, снимает белую кожаную перчатку и протягивает мне руку.
– Надеюсь, вы простите мне эту дерзость, дорогой друг? Стоило бы спросить ваше мнение и мнение вашей супруги, прежде чем заявиться сюда и вручить вашему мистеру Уокеру-младшему этот скромный презент, – и в это же время он улыбается и подмигивает Логану, а тот, ураганом сорвавшись с места, уже несётся прочь в свою комнату, к груди прижимая сбывшуюся мечту.
– Почти полгода, мистер Тёрнер, он мечтал об этих поездах. Увидел их однажды в витрине какого-то магазина, и с тех пор… Как вы догадались? – спрашивает Грейс, а я тем временем всё ещё сжимаю в ладони тёплые пальцы скрипача.
– Вы, быть может, удивитесь, но я тоже был ребёнком. И тоже мечтал о железной дороге.
Звонкий смех Грейс и мягкие раскаты баритона Кристофера кажутся мне идеальной мелодией. Праздничной. Счастливой.
Семейной.
Мастерская приняла Кристофера так, словно он всегда был её частью. Впрочем, скорее всего так и было… Высокий и стройный, он медленно ходил между мольбертами, с интересом разглядывая кисти и краски, мастихины и глины в мешочках и банках. А после застыл над столом, где лежал один из моих набросков. Тот, на котором он был изображён со спины.
А я застыл у двери, любуясь этой самой
