выражением лица, несколько секунд разглядывал ещё плотно закрытые, недозревшие бутоны, а после посмотрел мне в глаза:
– Порыв – лучшее, что может быть, Гарольд. Благодарю.
– Вам… это значит, что вам нравится?
– Очень.
На самом деле я был готов к любому ответу. Даже к тому, что он рассмеётся мне в лицо и откажется принимать горшок. Или что из вежливости возьмёт, но оставит где-нибудь в коридорах или подарит кому-нибудь из труппы, но сейчас, глядя, как он прижимает цветок к дорогому костюму и с какой нежностью в глазах разглядывает зелень, я понял, что ошибся – Кристофер заберёт хризантему домой. И будет ухаживать за ней до тех пор, пока она не расцветёт пышным ярко жёлтым шаром.
– Очень, – повторил он шёпотом, снова поднимая взгляд на меня.
Я откашлялся.
– На самом деле, Кристофер, я здесь не только затем, чтобы ещё раз насладиться вашей великолепной игрой. Я… Нет, вы не подумайте, ваш концерт был поистине божественен и он, безусловно, достоин наивысших похвал…
– Продолжайте, – шепнул он, явно подталкивая меня в верном направлении.
– Для вас не секрет, чем я занимаюсь, – он кивнул. – И я как раз был в поиске подходящей фактуры, чтобы… чёрт, а это сложно. Прошу прощения. Я пытаюсь сказать вам, что… что хотел бы написать ваш портрет и в будущем создать скульптуру. Или бюст. Или статую. Или всё сразу.
Его лицо снова застыло, превращаясь в каменную маску, и я поспешил объясниться:
– Поймите меня правильно: ваше лицо не может оставить равнодушным. И я, как человек, привыкший замечать такие детали, не мог пройти мимо и не заметить эти высокие скулы и удивительную линию челюсти. И нос… И губы. И глаза. Я… Я прошу вас не отказывать мне сразу, а хотя бы подумать. Это…
Он моргнул и перевёл взгляд на хризантему. А я испытал страх. Настоящий животный ужас, потому что только что, кажется, обидел его своей прямолинейностью и наглостью.
– Мистер Тёрнер. Кристофер, я…
– Прошу прощения, но мне нужно идти, – он по-прежнему смотрел в густую зелень. – Это был сложный вечер, поэтому…
– Кристофер! – это прозвучало громче допустимого, но зато он моментально поднял взгляд. – Мне жаль, если я неправильно выразился или…
– Я вынужден уехать в Прагу.
– О…
– Завтра, – он снова улыбнулся, но в этой улыбке не было и следа веселья. Лишь глубокая-глубокая печаль. – Огромное спасибо, что сочли нужным ещё раз посетить моё выступление и… и за хризантему тоже спасибо. Мои наилучшие пожелания вашей супруге.
Он поспешил прочь столь стремительно, что я даже не успел осознать, как быстро всё закончилось. Вот ещё секунду назад у меня была мечта, а теперь… теперь я потерянно смотрю в торопливо удаляющуюся спину и ещё не понимаю, как переживу сегодняшнюю ночь. Как буду жить дальше? Все эти годы… зная, что где-то там есть человек с безупречным лицом и невероятно красивой душой, а я, будучи таким невеждой, столь бесцеремонно потоптался по его чувствам.
