аккуратно наматывает на мои запястья.
– Если тебе что-то не понравится, не стесняйся сопротивляться, цветочек, – предвкушающе проговаривает Грин.
Отчего-то кажется, будто бы это совсем не разрешение. Скорее, пожелание.
Ничего не говорю на это.
Просто потому, что не могу подобрать правильных слов.
Вскоре мои руки подняты, а поверх бинтовки ложатся цепи.
Сначала левая рука, потом правая…
Следует глухой щелчок карабинов, фиксирующий захват металла. И ещё один. Пульт срабатывает и поднимает гимнастический турник выше, оставляя возможность дотягиваться до пола лишь кончиками пальцев ног.
Я прикрываю глаза и пытаюсь дышать как можно ровнее, чтобы оставаться спокойной. Жаль, последнее удаётся совсем паршиво.
Проблема в том, что широкие ладони Маркуса скользят по бархату платья, очерчивая линию груди, а я вновь чувствую на своих губах чужое дыхание. Прикосновения нежные, но вместе с тем настойчивые. Ещё не касаются моей кожи – только ткани, но я всё равно ощущаю жар, исходящий от них. И помню прекрасно, что могут сделать со мной эти руки.
Только от одной мысли о подобном сердце начинает биться быстрее и ещё громче, а по венам расходится странное тепло… предвкушения? Наверное, на самом деле было бы так, вот только… Маркус знает, где проходит граница дозволенного во всём, что будет после. А я – нет.
Хотя, если уж быть действительно честной с собой, – именно это и будоражит кровь. Настолько, что дыхание всё-таки сбивается, рассудок затягивает туманной пеленой непонятной эйфории, а держать собственные эмоции под контролем становится всё труднее.
Кислород в лёгких быстро заканчивается. Ведь мужчина отбирает его у меня. Целует настолько глубоко и страстно, будто бы не просто ласкает – делится со мной тем необъятным животным голодом, который переполняет его самого.
Это ощущение… Ошеломляет. Никакого притворства. Лишь чистые инстинкты. Оно буквально пронзает моё тело тысячами раскалённых игл. Пробирается в самое нутро. Изменяет. Отравляет. Ведь Маркус Грин – и есть мой личный яд истины, пропитанной соблазном, смешанной с заблуждением. Тот самый проклятый омут, в котором отчаянно хочется тонуть и вязнуть, несмотря ни на что.
– Маркус, – срывается с уст само собой, как только я перестаю чувствовать его прежнюю близость.
На лице англичанина расцветает очередная жестокая ухмылка. Он обходит меня и становится за спиной, потянув за кончики лямок, завязанных на шее сзади. Узел легко поддаётся нехитрой манипуляции, а брюнет стягивает платье вниз, позволив чёрной ткани упасть у моих ног.
Нижнего белья на мне нет. Только чулки. Судя по тому, что уже дважды мой гардероб был пополнен, а этой детали так и не предоставили… Ни к чему она.
– Скажи это ещё раз, цветочек. Мне нравится, как ты произносишь моё имя… – тихонько шепчет на ухо мужчина.
Его правая ладонь зарывается в мои волосы, собирает прядки, наматывает
