встречал, даже взрослым сородичам. Ведь рядом Хозяин. А он самый сильный, самый добрый, самый-самый. С ним ничего не страшно. С ним хорошо, сытно и радостно! Счастье!
Дик не мог идти спокойно, счастье переполняло его маленькое щенячье сердечко. Он прыгал, кувыркался, стремительно бросался вперед, потом назад. Натыкался своим длинным породистым носом на хозяйские ноги, с радостным визгом отпрыгивал от них в сторону. Потом резко останавливался задирал голову вверх, вглядывался лукавыми глазками в улыбающееся, доброе лицо Хозяина, наклонял голову немного набок, приподнимал правое ухо, пытаясь получше расслышать его ласковые слова: «Дик, Дикушка мой. Маленький мой, играй, играй, ну, давай беги, беги», – и снова стремглав бросался вперёд.
Вороны важно расхаживали по льду, аккуратно выковыривали вытаявшее съестное. Дик остановился на берегу и выкрикнул в адрес ворон несколько ругательных собачьих слов. Вороны продолжали своё занятие, не обращая на него ну никакого внимания. Дик очень на это обиделся. Ведь он уже взрослый пёс, ему уже целых три месяца. Он лаять уже умеет! А они его даже не замечают! Дик оглянулся – Хозяин далековато. Почему-то поднял руку и побежал в его сторону. Машет рукой, кричит: «Дик, нельзя! Стоять! Стоять! Туда нельзя! Дик!» – «Странно, – подумал Дик, – Что он так разволновался? Ведь он же сильнее ворон!»
Маленький пёсик ещё не знал, что эта широкая, ровная лента, отделявшая город от леса, может вдруг превратиться в воду. Очень часто они с Хозяином ходили через неё в лес, и он помнил, что идти по реке очень даже жёстко его маленьким лапкам, не то, что по пушистому снегу. Ну вот, Хозяин уже близко, теперь не страшно. Ну, держитесь вороны! И Дик понёсся с берега.
Пролетев несколько метров, пушистый комочек скрылся под маленькими, серыми айсбергами. Темно! Холодно! Мокро! Ничего не понимающий пёсик, повинуясь инстинкту, затаил дыхание и изо всех сил забарабанил лапками.
Раздвигая грязные льдинки, над водой появился его длинный носик, и испуганные глазки увидели Хозяина. Он был рядом, совсем рядом, но почему-то только одна его голова.
Хозяин тяжело дышал, совсем не улыбался. Он притянул Дика к себе. Прижавшись мордочкой к щеке хозяина и обхватив его шею лапками, Дик жалобно заскулил: он понял – случилось что-то страшное! Хозяин, расталкивая льдины лицом, напрягаясь изо всех сил, плыл к берегу. Намокшая одежда тянула вниз, делаясь все тяжелее и тяжелее. Чувствуя, что бороться больше нет мочи, он оторвал вцепившегося в шею щенка, выбросил его на берег, сделал поглубже вдох и поддался утянувшей его на дно силе.
Дик перевернулся несколько раз в воздухе, больно ударился боком о ледяную глыбу, мячиком отскочил от неё в жёсткий, подтаявший сугроб. Быстро вскочив на ноги, подбежал к воде, пытаясь разглядеть среди льдин любимое, дорогое ему лицо. Вороны, недовольно отлетевшие в сторону, безразлично поглядывали на происходящее, продолжая своё занятие.
Над водой показались руки и голова Хозяина. Оттолкнувшись ногами от дна, он сделал подобие прыжка к берегу, судорожно вдохнул весенний воздух и снова скрылся в ледяной
