камнями в нехитрой архитектуре их фраз звучат русские слова: лес, менты и молодой.
Видимо, они обсуждают, как потащат стиралку через лес, чтоб не попасться на глаза полиции, и основной груз ляжет на плечи самого молодого и крепкого из них.
Молодой хмурит красивые брови и грызёт травинку.
По рукам.
Согласились и взялись за лопаты, подстёгивая самих себя словечком «айда».
Айда, айда, айда.
Штыки вонзились в неподатливую русскую землю.
Айда, айда, айда.
Полетели во все стороны бракованные резиновые изделия.
Айда, айда, айда.
Забыл про собаку.
Она, конечно, облаяла работяг. Но не со зла, а для порядка.
Чтоб знали своё место.
Собака у меня немного наци.
На славян не лает.
Сразу хочу предупредить, что я её взгляды не разделяю.
Глава 4
Оставив работяг трудиться под присмотром голой богини и собаки-расистки, я вернулся в дом.
Только вошёл, слышу:
– Не попить ли нам чайку.
Печник никогда не говорит напрямую. Выходит, он ни о чём не просил, ему всё сами предложили.
Я поставил чайник.
Печник уселся на стул с высокой спинкой и огладил бороду. Потом провёл по ней пальцами, словно гребнем, пропустил через кулак.
Ногти у него холёные. Ногти печник бережёт и содержит в блистательном состоянии. После каждого сеанса труда, которые случаются лишь изредка, он в два раза дольше заботится о ногтях.
Лаская бороду, печник принялся рассуждать.
Он любит мемуары и не любит современную литературу.
Зачем нужна выдумка, если реальность, особенно минувшая, намного изящнее и увлекательнее.
– Я давно не читаю романы, – в который раз повторил печник.
Я вздохнул и зачем-то согласился; мемуары и в самом деле бывают очень занимательны.
– Писатели не могут выдумать ничего интересного, – сообщил печник.
Я опять вздохнул.
Что-то часто я вздыхаю в последнее время.
Позади печника тенью притаился наполовину разобранный камин.
Все предметы вокруг покрыты пылью.
Мини-Помпеи перед потухшим мини-Везувием.
Печник работает вдумчиво и неторопливо. Согласно замыслу обновлённый камин должен стать изящнее прежнего, но пока он, наоборот, занимает всё больше пространства.
Едва дождавшись кипения, я заварил чай и, пожелав приятного аппетита, сбежал.
Пора уже проведать Кисоньку.
Глава 5
Кисонька раскинулась, как пьяное хамло, поперёк кровати.
С одного конца ножка с красивыми пальцами, с другого – горячая и симметричная розовая голова c закрытыми глазами.
Из-под наваленных как попало кудрей торчит ушко.
Какое чудо эта голова и это ушко из-под
