сказав Мише «шалом», догнал Филиппа и покачал головой.
– Зачем тебе эта рухлядь?
– Она на самом деле породистая, и после двух месяцев хорошего ухода ты её не узнаешь, а продам я её кому следует не за двадцать пять рублей, а за сто. А сегодняшнюю сделку надо отметить. У меня есть медовуха. Пошли к моим саням.
– Я сейчас схожу, посмотрю, как мои там торгуют, и подойду.
Базар набирал силу. Вся площадь была уже полностью занята торговцами и покупателями. Солнце на горизонте выбросило первый холодный луч, и базар ещё больше оживился. Кондрат издалека услышал голоса Гали и Семёна, которые по очереди кричали: «Сыры, масло, сметана, молоко, творог. Всё очень высокого качества, но только сегодня по самым низким ценам!». Захаров, подойдя к своей команде и увидев возле неё очередь из нескольких покупателей, удовлетворённо улыбнулся и сам быстро обслужил двух клиентов, продав им масло и сало. Потом Кондрат погладил Клаву по головке и улыбнулся.
– Молодец, девочка, на сапожки ты себе уже заработала. Теперь на очереди конфеты. Но я тебе в любом случае их куплю, как и пряники.
Когда солнце достигло середины неба, базар стал затихать. Люди, продавцы и покупатели, зарядившиеся положительной энергией от общения между собой, от шуток, прибауток и смеха, оставшись довольными жизнью, стали разъезжаться по домам. Впереди был февраль, а потом октябрь 1917 года. Людей ждали великие потрясения, замешанные на крови, страданиях и горе. Но базарная площадь в посёлке, несмотря ни на что, по пятницам и воскресеньям продолжала жить своей базарной жизнью, давая людям душевный отдых.
Глава вторая
1
В доме Захаровых был праздник по случаю окончания Семёном земледельческого института, а Мишей – Витебской народной консерватории, и возвращения их домой. Всё семейство сидело за большим столом, накрытым белой скатертью и заставленным всевозможными блюдами. Было на столе и вино. Миша, слегка захмелевший, радостно улыбался:
– Не знаю, как для вас, а для меня двадцать третий год, возможно, станет переломным в судьбе. Я собираюсь уехать за границу и там сделать карьеру музыканта. Там другой масштаб и большие деньги. И, скажу откровенно, мне с большевиками не по пути. Заведут они страну туда, куда не надо.
Мать всплеснула руками:
– Разве тебе плохо здесь живётся? Ты здесь получил хорошее образование, играешь в ресторане, имеешь за это неплохие деньги, что даже смог нашей Аннушке купить пианино.
– Советской власти я не верю. И вы её остерегайтесь. Настанет время, когда она вас обдерёт до ниточки, и это в лучшем случае. Не доведи господь до этого, – парень перекрестился, а следом за ним перекрестились и все остальные, – может, всё обойдётся. Но мне умные люди говорили, что такие, как вы, являетесь классовыми врагами нынешней власти с вытекающими отсюда последствиями. Насчёт заграницы я не принял окончательного решения. У меня с друзьями ещё здесь много
