читал.
Кристина заметила небольшой стеллаж, забитый книгами. Герман проследил направление ее взгляда и добавил:
– Да, именно. Я прочел тогда их все.
– А потом? Метель просто кончилась?
– Да, но до этого было еще почти две недели. Я уже собирался снова идти искать какого-нибудь несчастного зверя, хотя понимал, что теперь шансы найти его живым стали еще меньше. И вот, когда я так решил и заснул до вечера, метель затихла. Проснулся я от шума вертолетных винтов – за мной, наконец, прилетели.
– То есть посадить вертолет с нами могли и здесь, поблизости?
– Могли, но тогда как бы ты прошла свое первое испытание?
Герман встал и направился в сторону кухни. Пока он что-то искал в шкафчиках, Кристина осмысляла сказанное.
– Выходит, это и было первое задание? Бег?
– Скорость, да, – он вернулся с бутылкой вина в одной руке и пакетиком приправ в другой. – Бессмертные могут двигаться поразительно быстро, и этот навык нередко спасает нам жизнь.
– Или приносит кому-то быструю смерть, – добавила девушка.
– Не без этого. Пойми, мы – верхушка пищевой пирамиды, совершенные хищники. И мы созданы так, что просто не можем обойтись без крови.
Говоря это, он наполнял вином котелок, висящий в очаге.
– Да, но ведь можно же пить кровь животных. Как это сделал ты, когда оказался запертым в этом доме, и как это делала твоя мать.
Герман отвлекся от своего занятия и посмотрел на Кристину каким-то на редкость серьезным взглядом.
– Даже думать забудь об этом. Сейчас наше существование и без того стало на редкость гуманным. Люди сами сдают кровь, а нам не нужно даже видеться с ними, чтобы получить этот необходимый минимум.
– Почему минимум? – не поняла Кристина.
– Потому что ничто не заменит настоящую охоту. Увидеть мысли и чувства жертвы, впитать и забрать их все, вместе с ее силой и жизнью – это и есть магия крови. Хотя убивать, в сущности, и не обязательно. Но только прямой контакт позволяет вместе с кровью получить как бы частичку души жертвы, ее невидимую энергию. И это уже не просто физиологический процесс питания, но и эмоциональное переживание.
– И тебе так необходим подобный чувственный опыт, что ты готов убивать ради него?
– Он необходим не мне, а каждому из нас, из таких, как я. Или ты думаешь, что если человеку позволить жить вечно, он это выдержит? Пойми, мы другие. У нас иное мышление, иное восприятие. И ценности у нас тоже иные.
– Выходит, для тебя не ценна человеческая жизнь и жизнь вообще?
Вампир посмотрел на нее долгим внимательным взглядом и ответил:
– Нет. Для меня жизнь – это нечто намного более ценное, чем ты можешь себе представить. Только бессмертный понимает, что такое эта самая жизнь и чего она стоит.
Кристина снова впала в молчаливую задумчивость.
