style="font-size:15px;"> Недавно это назвали «эффектом дежавю», но мудрёные французские психологи не зрят в корень. Почему я помню не только прошлое, но знаю, что случится дальше? В бесчисленном количестве моих жизней царит адское постоянство.
Роберт откроет проклятый «клуб 27», который утащит в бездну целые эпохи. Они будут уходить в свете софитов, а я лишь молча заполнять графу о смерти – снотворное, передоз, дробовик…
А вот и проклятая бутылка… Надоело!
***
Со стеклянным грохотом поднос летит вниз.
– Скотина! – вопит с полу разгневанный хозяин заведения. – Ты хоть знаешь, сколько стоит этот виски?! Я видел, ты подставил ногу!
– Косолапый дурак, – нетрезвым голосом произносит Боб, оглядывая заляпанную гитару и мокрые штаны. А разносчица спешит на помощь пострадавшему мужу – ловить здесь больше нечего.
– Наконец что-то новенькое! – безумная улыбка расцветает на юном веснушчатом лице паренька, подставившего ногу.
I went to the crossroad, fell down on my knees
Asked the Lord above, «Have mercy, now save poor Bob, if you please» (с)
@emart_w
МОЦАРТ и САЛЬЕРИ
Вот яд, последний дар моей Изоры…
Теперь – пора! заветный дар любви,
Переходи сегодня в чашу дружбы.» А. С. Пушкин.
СЦЕНА NNN
Т Р А К Т И Р Золотого Льва
Са л ь е р и
Уж не впервые я себе в том признаюсь,
Что зависть поразила мой рассудок.
Заложником я стал тяжелых чувств…
Идите прочь! Но мысли – не вода,
Никак мне не разбить того сосуда.
Я говорил: нет зависти во мне.
Но правда в том, что болен ею.
Так это ясно, ты меня сподвигнул,
когда свой Requiem решился мне
явить.
Мне ясно стало. Я – завистник
в самом деле. Спасенье в том,
чтобы тебя убить.
И гений и злодейство совместимы. Ты ошибаешься!
Так получай ответ.
(Бросает яд в стакан Моцарта)
М о ц а р т
Пью за тебя,
мой верный друг, Сальери,
за наш союз гармонии, любви!
Пылая страстью необузданной
южанки в трактир стремительно
влетает Изабелла и,
с легкостью умелой куртизанки,
она легко к коленям Гения присела, бокал смертельный
взяв из дрогнувшей руки,
уста коралловые в чашу опустила…
О миг! Лишь этот миг судьбы
решил судьбу двух гениев моментом.
– Остановись!
Но поздно. Свершилась правда на земле: девица побледнела и упала, в смертельном спазме крепче сжав бокал до хруста, и жидкость мерно вытекала.
И Requiem уже звучал, звучал, звучал, он получил своё начало…
Э П И Л О Г
Про Гений и Злодейство, ямб оставим,
Мы истину
