едной раз недовольно вздохнул – после предыдущего взгляда на табло прошло всего-то три минуты. Значит, впереди по-прежнему больше 10 часов ожидания. Сам виноват: назначил всплытие на 9 утра по стандартному времени. Хотелось, чтобы столь знаменательное, правильнее даже сказать эпохальное для человечества событие состоялось при ярком свете нарождающегося дня. Именно таким оно должно запомниться тем, кто станет его свидетелями.
Перегудов осторожно, стараясь не потревожить завернувшуюся с головой жену, улегся на бок. Она, как и двое детей за перегородкой, беззаботно спала. Михаил позавидовал способности Тэи сохранять в любой ситуации выдержку и спокойствие. Редкий тип человека. Уверен, большинство колонистов, а уж члены экипажа наверняка, сейчас маются без сна, как и их командир.
Михаил снова повернулся на спину и проверил часы. На табло, словно сговорившись, мигали четыре нуля. Время вернулось к истокам мироздания… Вселенная замерла в страхе перед неизвестностью… Но – вот родилась первая секунда, вестница нового дня. Следовательно, жизнь, с точки зрения человека, продолжается. Вряд ли кого, кроме хомо сапиенс, в нашей холодной Галактике так волнуют часы и минуты…
Перегудов смирился с тем, что заснуть не удастся. Валяться, скрипя зубами от досады и вглядываться в темноту – бессмысленное занятие. Поэтому выбрался из-под одеяла, накинул поверх пижамы теплый халат, натянул на ноги шерстяные, крупной ручной вязки носки, всунул ноги в войлочные полуваленки (в помещениях поддерживается минимально приемлемая для жизни температура +15 градусов, они рачительно относятся к ресурсам) и вышел из «спальни». На цыпочках пересек «детскую» (кровати сына и дочери находились одна над другой) и оказался в «гостиной». Из термоса на столе налил в стакан горячего чаю с лимонной добавкой и уселся в кресло перед ноутбуком. Пока грузился компьютер, Михаил, обхватив руками горячий стакан, согревал озябшие пальцы. Первым же приказом, который командир огласил на корабле, был запрет на любые электронагревательные приборы внутри жилых помещений. И ни разу Перегудов не усомнился в правильности своего решения: за пять лет на борту не случилось ни одного пожара! А кипяток, если кто хотел побаловаться в каюте чайком, всегда можно налить из титана в столовой.
Дисплей приветственно мигнул. На «рабочем столе» у командира хранилось не так много папок: «Семейные фотографии», «Любимая музыка», «Техническая литература». Самая внушительная по объему называлась «Геркулес». Перегудов щелкнул мышкой, открыл папку, навел курсор на файл «Бортовой журнал». «Спустился» по тексту к последнему абзацу и уверенно набрал с новой строки (время ведь перешагнуло за полночь!) заголовок:
«День 1834-й».
Невероятная цифра, безумная, бортовой журнал – длиной больше пяти лет! Вряд ли кто за всю историю человечества провел столько времени под водой. Командир сделал большой глоток обжигающего чаю, смакуя кисло-терпкий привкус лимона. На данный момент кроме заголовка заполнить пустые строчки больше нечем. Поэтому Михаил нашел «Оглавление», «поднялся» к началу документа и вывел на экран другую часть журнала, текст семилетней давности. Тогда Перегудов просто указывал дату – день, месяц, год. Потому что жизнь была предсказуема и понятна, была совершенно другой, если смотреть с высоты дня сегодняшнего – словно в ином измерении.
До того, как привычный мир рухнул.
К середине ХХI века на Землю снизошло некое успокоение. То ли люди, наконец, осознали, что есть проблемы, которые коснутся каждого (истощение запасов углеводородов, загрязнение воздуха, нехватка питьевой воды и т.д.), то ли человечество устало от хронических военных конфликтов. Государства и правительства заговорили о глобальном разоружении. Организация Объединенных Наций, авторитет которой резко вырос, взяла под контроль процесс перехода к всеобщему миру. Перегудову повезло: в то время как боевая техника – танки, бомбардировщики, стратегические ракеты и самолеты-невидимки либо запирались на военных складах, либо вообще уничтожались и поэтому многие его однокашники по военному училищу отправились искать работу на биржу труда, Михаил не только остался в профессии (моряком-подводником он прослужил десять лет), так еще и получил назначение «по профилю», на атомную подлодку. «Геркулес» построили по спецзаказу ЮНЕСКО для проведения длительных глубоководных экспедиций. Конечно, гражданское судно живет по другим правилам, нежели военное, но, изучив чертежи субмарины, Перегудов осложнений не предвидел. Единственно, что кардинально отличало «Геркулес» от тех кораблей, на которых побывал Михаил – нижняя палуба. Огромный, пока пустой, ангар и шлюзовая камера. По задумке конструкторов, помещение предназначалось для батискафа и другой подводной техники, в том числе дронов-водолазов (оборудование погрузят в порту приписки), и тех объектов, которые поднимут со дна.
По праву капитана Перегудов сам набирал команду. Поэтому ничего удивительного, что позвал тех, с кем служил ранее. Кому верил, кого прекрасно знал, с кем ему спокойнее, надежнее. И сейчас «Геркулес» двигался к новому месту дислокации –
