сказать, что с каждым из них все хорошо.
– Он их раздал… Он их раздал?! – взрываюсь я и подскакиваю на ноги. – Кому?! Как?!
– Катя, мы раздали только девочек…
– Но почему?! – кричу я, не веря собственным ушам. – За что он так?! Она же моя была! Буся моя была!
– Пожалуйста, не нервничай, доченька, – говорит мама, сев на край дивана. – Ты ведь знаешь его…
– Что он за человек то такой?! Чем она помешала ему? Чем?! Как он это объяснил? Говори, мам, как он объяснил свой поступок?!
– Тебе нужно личную жизнь строить, а не с котами жить, – отвечает мама так тихо, что мне приходится вглядываться в её рот. – У Буси хороший дом, её там очень любят, поверь мне.
– Как мои коты мешают строить мне личную жизнь? Каким образом?! Я не хочу её строить сейчас, я вообще сейчас ни одного мужика видеть не хочу! Как он мог так поступить со мной?! Почему он постоянно сует свой нос туда, куда не должен?!
Я рыдаю, да так, что уже сама не слышу и не понимаю, что говорю. Выхожу на улицу, сгибаюсь пополам и смотрю на то, как капли слез остаются на светлой плитке темными пятнышками.
Она для меня никогда не была всего лишь кошкой. Я бы запирала каждую тварь в темном и холодном подвале, которая без зазрения совести мучила и избавлялась от животных. Я презираю всех, кто внушает даже глупым хомячкам свою любовь, а потом вышвыривают их на улицу, потому что те надоели. Почему же вы не избавляетесь так от своих детей, которые ломают, гадят, портят и все вокруг пачкают? Почему их вы не выставляете в коробке в холодном подъезде, а потом не подносите им молочко на блюдце? Они же все дети. Все, черт возьми, дети, которые не смогут сами о себе позаботиться!
Личная жизнь.
Внуки.
Личная жизнь.
Внуки…
«Да, у меня не вышло, папа! Не получилось заделать тебе внуков, на которых перешло бы все твое внимание, но я старалась. Нет, мы старались. Мы пытались, но ничего не выходило, уж извини, что так. Извини, что не все зависит от меня и что-то я все-таки не смогу сделать так, как хочешь ты! А ты всегда делаешь только то, что считаешь нужным! Всегда. Хочешь словом задеть – задеваешь. Хочешь свою власть продемонстрировать – демонстрируешь. А хочешь, чтобы я немедленно начала свою личную жизнь налаживать – хрен тебе. Да-да, именно так. До этой самой минуты я делала все, чтобы угодить тебе, чтобы ты гордился мной и никогда даже не посмел сказать, что я чем-то тебя разочаровала. Ты ведь папа. Ты всегда старался ради нас, так почему же я не должна делать того же для тебя? И я делала, возможно, что ты и не замечал этого, ведь у тебя всегда была еще одна жизнь, с которой ты сравнивал нас с мамой. И даже это не останавливало меня, я всегда была за тебя, потому что я твоя дочь. Мне хотелось быть маленькой рядом с тобой; даже в свои двадцать семь лет, я хочу быть маленькой и беспомощной, а не боевой и вечно остерегающейся бабой!
Я боюсь смеяться и особенно боюсь, когда смеешься
