и предел, – сказал Чучельник, и моя воображаемая чаша смешалась с туманом. Я встряхнулся и с лязгом вернул меч на место. Теперь мне виделось, что там, за дышащей стеной, над лесом кружат серебристые облака.
О СЛУЧАЙНЫХ ВСТРЕЧАХ
Прошло несколько недель. Дела, будто незримые жернова, перемалывали пространство дней без остатка, и всё, что меня с ним связывало, на время перестало существовать. Линия, утром пробегающая от квартиры до офиса через проспекты, перекрёстки и мосты, ближе к ночи возвращалась обратно, и если бы не твёрдость поверхности асфальта и неустанная работа снегоуборочных машин, то вполне могла бы образоваться хорошо наезженная колея. Жорж как-то звонил из Хитроу, говорил, что вынужден улаживать некоторые вопросы, но я был погружён в глубокую рекурсию непростого алгоритма, поэтому разговор вышел пустым. Страна, как наполненный пузырьками шампанского гражданин, шатаясь из стороны в сторону, удивлённо шагала сквозь новогодние праздники, щедро нанизанные подобно жемчугу на тонкую нить человеческой жизни.
Однажды я умчался оформлять важные бумаги, изменив траекторию последних дней, и, взирая отрешённо и растерянно на краски белого света, поток беспечных прохожих и спящие фонари, захотел немного оглядеться и пройтись пешком. Город, находясь во власти зимы с её снегом и морозами, всё же согревается несовершенством теплоизоляции домов, урчанием автомобилей и дыханием людей, поэтому-то, отметил я про себя, настоящую зиму увидишь только за пределами городской черты, как, впрочем, и лето, и осень, и весну. А здесь, наслаждаясь плодами цивилизации, можно вслушиваться в трескотню голосов, давно привыкнув к арабским и кавказским тонам, переводить слова вывесок, витрин и рекламных щитов с языка титульного на действительный, вдыхать аромат незнакомых духов и тот запах пирожков, чебуреков и беляшей, который вспомнишь в любых обстоятельствах – летая ли между звёзд, погрязая ли в роскоши. Так, глядя по сторонам, я нос к носу столкнулся со старым знакомцем, который за пять минувших лет вовсе не переменился, разве что его двухметровое атлетическое тело боксёра-любителя чуть-чуть похудело. Впрочем, как водится, первым узнал меня он.
О чём говорить с теми, кто давно исчез из поля зрения? Увы, то, что связывает, осталось в прошлом, а оно имеет свойство сжиматься из широкого потока событий в тонкую нить – поэтому обычно приходится вспоминать эпизоды, свёрнутые в точку, при помощи расширительных напитков. Конечно, не на этот раз. Мы обменялись информацией о личных достижениях, хотя я мог описать суть своих занятий лишь в крайне общих чертах. Как, вероятно, и слова собеседника только обозначали события, но слабо объясняли, отчего он, закончив институт, попал в неприятную историю, вынужден был воспользоваться услугами пенитенциарной системы (то есть угодил в тюрьму), а теперь, мотаясь с объекта на объект, «работает руками», устанавливая разного рода приборы слежения и телеметрию. Ну, собственно, и что? «Да так, – повествовал
