для всех людей, а каждый человек живёт в своём времени, находится в своём состоянии, в своих обстоятельствах, – то и не может быть, чтобы всё, написанное в Библии, в равной степени относилось ко всем. Что в данный момент открывается нам и ложится на сердце, то обращено именно к нам; а что-то другое – нет, чтобы, будучи преждевременно узнанным, не причинить нам соблазна или вреда. Поэтому неисследимая Премудрость Божия первые и всеобщие истины, необходимые для всякого человека, положила в Писании как бы на поверхности, явно и открыто, дабы их мог узреть каждый; более же глубокие, особые, последние истины лежат под первыми большей частью сокровенно, под покровом внешних образов, притч и т. п. Иногда они кажутся совсем непонятными и тёмными; иногда на эти истины указывает почти одно какое-нибудь слово, – тем не менее порой именно они, говорю я, есть драгоценнейшие и божественнейшие истины. Итак, всякий понимает именно то, что и как он должен и может понять. Мы видим, что не только лицемеры, хулители и все нечестивцы слухом слышали и не уразумевали (Мф. 13, 14), чтобы им, как свиньям, не попрать такого драгоценного жемчуга ногами своими (Мф. 7, 6) и не дополнить меру осуждения своего (Мф. 23, 32), столь согрешая против сего великого света, – но вечная Премудрость так устроила Писание, что даже для учеников Иисуса многое в нём оставалось непонятным (Лк. 24, 45), к их же благу, потому что они ещё не могли вместить (Ин. 16, 12). Когда же приходит нужное время, тёмное сразу становится совершенно ясным, так что остаётся только дивиться, как этого можно было не увидеть раньше.
3. Исходя из вышеизложенного, мы можем ответить и на наш второй вопрос: как нам узнать, какой точный смысл имеет то или иное место Священного Писания? Я скажу кратко: для меня точным и собственным смыслом всякого изречения Писания является тот, что открывает в нём Божия благодать и Божий свет мне, для моего назидания. Ибо Библия написана не только для Иудеев, Римлян, Коринфян и т. д., но, как уже сказано, для всех людей – а стало быть, и лично для меня. Другому человеку Дух Божий даёт в том же самом изречении иное назидание, иное внушение; третьему – снова иное и т. д.; но при этом все мы так или иначе обретаем верный смысл Писания и можем вкупе возрадоваться в любви о такой многообразной премудрости Божией. И кто осмелился бы укорить Святого Духа и сказать, что Он не открыл всякому, кого Он наставляет, истинное значение Писания (Ин. 14, 26; 16, 13)?
«Истина Твоя не принадлежит кому-либо из нас, – говорит блаж. Августин, – но всем вместе, кого призываешь Ты к наследованию её, строго предостерегая при этом, чтобы никто не дерзал присваивать её себе одному, иначе мы можем совсем утратить её… Итак, пусть все, о которых я уверен, что они узревают в Твоём слове нечто истинное (хотя и различное) и возвещают о том, возлюбят друг друга; а наипаче возлюбим Тебя, Господа Бога нашего, Источника истины, если только мы действительно жаждем её, а не увлекаемся суетою своею»[113].
4. Кого Дух Божий хочет обличить, тот во всех изречениях Писания увидит обличение. Кого Он хочет утешить, тот на каждой
Исповедь. Кн. 12. Гл. 25; 30. [Ср.:
