в мокром поле пропали —потерялись в сумерках синих,
плакали жалобно, горько
и так безутешно.
Братья и сестры
сундук открывали,
(медные скобы позеленели от влаги)
доставали тяжелые ткани
цвета орлиной крови
Пыль на руках оседала —
серая пыль с изумрудным отливом
Сестры головы покрывали
Братья серпы точили —
Ждали знака на небе —
месяц багряно-алый
Звезды росой умывались
Райских птиц
побелевшие тени
на зеленый бутон ложились
И слышали братья шепот —
тайнопись губ
нетронутых, нежных
своих сестер одиноких
шепот
о чистом мире,
о самом неутаённом
«Она…»
Она
словно потаенная птица
радости и сокрушения
свила гнездо
в корнях твоих древних
у бездонной реки
безымянной и чистой
уронило перо
И в глазах ее
рыбы блестят чешуею
камни становятся солнечным светом
Зеркала из бронзы и меди
в ладонях мягких и теплых
зажаты навеки.
Она врастает в мои
от счастья уставшие веки
в сердце сажает пшеничные зерна
и ждет наступления жатвы
и ждет прихода рассвета
Листья сливы ее утешают
Она смеется
доставши до солнца
Она – сокровенное пламя
в излучине спящего лета
«Ожидание добрых вестей…»
Ожидание добрых вестей
словно радость носящей во чреве
Тана вербу несет
У полночных гостей
голос
цвета отчаянной боли
Дети спят
Азиатское небо в тоске
Под орлиными крыльями – звезды
Лес как пальцы Господней руки
И деревья как братья и сестры…
«Не рукоплещет чернь…»
Не рукоплещет чернь
На площади жонглеры
ломают на куски прокисший хлеб
бросают в воздух
Цепкие как совы
глаза убийц в растерянной толпе
Неутолима жажда откровений
и жизни бесконечной и святой
Мой ироничный друг —
весенний ветер
крадется за потерянной звездой
Слепые колдуны клянут шаманов
Под Водолеем – битое стекло
гнилых зеркал и почерневших окон
А у царей в руках – веретено
Нить размотали пьяные вассалы
Шакалы спят у брошенных дорог
Не рукоплещет чернь
И всюду флаги
И змеи вьются между стройных ног
«Суровые словно камни…»
Суровые словно камни
молча стоят на коленях
Темных птенцов в рукавах
и за пазухой держат,
согревают в холодные ночи
Когда выпекают просфоры
шепчут
