я доставляю товары с черного рынка, но только чтобы прокормить семью. Я флиртую с немецкими солдатами исключительно ради своего спасения. А поиски пропавшей девушки лично мне ничего не дадут.
На кухне слышно, как со скрипом открывается парадная дверь. Затем юный мужской голос произносит: «Вы дома?» Где-то лает собака. Кто там? гестапо? НСД[7]? Мы ненавидим гестапо и Зеленую полицию. Но больше всего мы ненавидим НСД. Это голландские нацисты, которые предали свой народ.
Глаза фру Янссен расширяются, и наконец она отвечает:
– Христоффел, я на кухне. Я забыла, что он должен сегодня зайти, – шепчет она мне.
– Продолжайте пить кофе. Ведите себя естественно.
У посыльного Христоффела кудрявые белокурые волосы, большие голубые глаза и нежная кожа. По-видимому, он совсем недавно начал бриться.
– Фру Янссен? – Он смущенно теребит в руках шапку. Ему неловко, что он помешал нам. – Я пришел за opklapbed. Вы сказали прийти в это время?
– Да, конечно. – Она начинает приподниматься, но Христоффел просит ее не беспокоиться.
– Я могу справиться сам. У меня тележка, а на улице ждет друг, чтобы помочь. – Он кивает в сторону окна. Высокий плотный парень машет с улицы.
И посыльный уходит к своей тележке. Фру Янссен, заметив мое встревоженное лицо, успокаивает меня.
– Это не та кровать – не кровать Мириам. Он забирает opklapbed из офиса Хендрика. Я теперь почти не захожу туда. Спросила Христоффела, не сможет ли он найти покупателя. Я собиралась использовать эти деньги, чтобы помочь Мириам.
– А теперь?
– Теперь я заплачу эти деньги вам, если вы поможете. – Я качаю головой, но она продолжает: – Вы должны ее найти, Ханнеке. Мои старшие сыновья… Наверное, я никогда больше их не увижу. Младший сын погиб. Мой муж умер, защищая семью Мириам. А ее семья погибла, пытаясь защитить моего Хендрика. Теперь у меня никого нет, и у нее тоже. Мы с Мириам должны стать семьей друг для друга. Не дайте мне потерять ее. Пожалуйста!
Скрип колес ручной тележки Христоффела избавляет меня от необходимости отвечать. Они с другом привязали к ней opklapbed фру Янссен. Эта кровать красивее той, что в кладовой. Гладкое дерево покрыто лаком, и от него еще исходит слабый запах лимонной жидкости для мебели.
– Фру Янссен? Я ухожу, – говорит посыльный.
– Подождите, – останавливаю я. – Фру Янссен, может быть, вам не нужно прямо сейчас продавать эту кровать? Подождите день-другой, подумайте. – Таким образом я даю ей понять, что отказываюсь от ее предложения.
– Нет, я продаю ее сейчас, – решительно возражает она. – Христоффел, сколько я должна тебе за труды?
– Ничего, фру Янссен. Я с радостью это сделаю.
– Нет, возьми. – Она берет со стола кошелек и начинает отсчитывать монеты. – О господи! Я думала, у меня есть…
– В этом нет необходимости, – настаивает Христоффел. Он снова краснеет и с несчастным видом
Голландская Национал-социалистическая партия (движение), которая во время Второй мировой войны была единственной легальной партией в стране.
