опытного хирурга. Я робко поздоровался. Он коротко кивнул и, озирая меня с головы до ног, стал обходить меня сбоку. Мне стало неуютно.
– Приведите меня в соответствие с модой, – сказал я, стараясь не выпускать его из поля зрения. Но он мягко придержал меня за рукав и несколько секунд дышал за моей спиной, бормоча: «Несомненно… Вне всякого сомнения…» Потом я почувствовал, как он прикоснулся к моему плечу.
– Несколько шагов вперед, прошу вас, – сказал он строго. – Пять-шесть шагов, а потом остановитесь и резко повернитесь кругом.
Я повиновался. Он задумчиво разглядывал меня, пощипывая бородку. Мне показалось, что он колеблется.
– Впрочем, – сказал он неожиданно, – садитесь.
– Куда? – спросил я.
– В кресло, в кресло, – сказал он нетерпеливо.
Я опустился в кресло и смотрел, как он снова медленно приближается ко мне. На его интеллигентнейшем лице вдруг появилось выражение огромной досады.
– Ну как же так можно? – произнес он. – Это же ужасно!..
Я не нашелся что ответить.
– Сырье… Дисгармония… – бормотал он. – Безобразно… Безобразно!
– Неужели до такой степени плохо? – спросил я.
– Я не понимаю, зачем вы пришли ко мне, – сказал он. – Ведь вы не придаете своей внешности никакого значения.
– С сегодняшнего дня начинаю придавать, – сказал я.
Он махнул рукой.
– Оставьте!.. Я буду работать вас, но… – Он затряс головой, стремительно повернулся и отошел к высокому столу, уставленному блестящими приборами. Спинка кресла мягко откинулась, и я оказался в полулежачем положении. Сверху на меня надвинулось большое полушарие, излучающее тепло, и сотни крошечных иголок тотчас закололи мне затылок, вызывая странное ощущение боли и удовольствия одновременно.
– Прошло? – спросил мастер, не оборачиваясь. Ощущение исчезло.
– Прошло, – ответил я.
– Кожа у вас хороша, – с некоторым удовольствием проворчал мастер.
Он вернулся ко мне с набором необыкновенных инструментов и принялся ощупывать мои щеки.
– И все-таки Мироза вышла за него, – сказал он вдруг. – Я ожидал всего, чего угодно, но только не этого. После того как Левант столько сделал для нее… Вы помните этот момент, когда они плачут над умирающей Пини? Можно было держать любое пари, что они вместе навсегда. И теперь, представьте себе, она выходит за этого литератора!
У меня есть правило: подхватывать и поддерживать любой разговор. Когда не знаешь, о чем идет речь, это даже интересно.
– Ненадолго, – сказал я уверенно. – Литераторы непостоянны, уверяю вас. Я сам литератор.
Его пальцы на секунду замерли на моих веках.
– Это не приходило мне в голову, – признался он. – Все-таки брак, хотя и гражданский… Надо не забыть позвонить жене. Она была очень расстроена.
– Я ее понимаю, – сказал
