на этом варианте.
На втором и третьем заседаниях Совета военачальники обсуждали атаку на Дарданеллы с моря. Но на четвертом заседании Китченер неожиданно изменил свое мнение, высказавшись за необходимость участия сухопутных войск. Менее чем через неделю после этого он вновь стал говорить о том, что у него нет свободных войсковых резервов. На шестом заседании Военного совета две недели спустя Китченер сообщил о возможности выделить дивизию. Но, по его мнению, ее нужно задействовать на материковой части Турции, и не для скоординированной операции с флотом в Дарданеллах, а для захвата порта Салоники в северо-восточной части Греции.
Общая сумятица мнений захватила и главнокомандующего флотом. Сообщив Черчиллю, что атака с моря возможна, затем он неожиданно высказался против этой идеи. А некоторое время спустя опять переменил свою точку зрения и настаивал на том, что военно-морские силы справятся с задачей без поддержки сухопутных войск. Потом последовал очередной раунд колебаний: седьмое, восьмое и девятое заседания совета были посвящены дискуссиям о возможности совместной сухопутно-морской операции, в которой флоту предстояло бомбардировать пролив, а 29-я дивизия должна была в это же время атаковать Галлиполи на суше. Казалось, что согласие достигнуто, была установлена дата начала операции. На десятом заседании три дня спустя Китченер проинформировал Черчилля о том, что не сможет выделить 29-ю дивизию. Одиннадцатое и двенадцатое заседания прошли в ожесточенных и бесполезных спорах. Действуя по собственному усмотрению и не поставив в известность Черчилля, который отвечал за Дарданелльскую операцию в целом, Китченер отменил приказ о переброске 29-й дивизии. После этого, на тринадцатом заседании Совета, он подтвердил свою готовность выделить ее для совместной операции.
«Фанатик неспособен изменить свое мнение и не хочет менять его предмет».
К этому моменту все сроки уже прошли. Морская составляющая операции шла полным ходом, корабли направлялись на свои позиции. К тринадцатому заседанию Совета флот был готов начать операцию в течение одной недели, а после отмены Китченером приказа о переброске дивизии не существовало ни плана, ни средств для высадки десанта. Для руководства флота это означало, что они вступают в трудный бой, не имея ни малейшего представления ни о сроках сухопутной операции, ни о том, состоится ли она вообще. Успех в постоянно меняющейся ситуации без какой-либо твердой почвы под ногами маловероятен. Черчилль и его Военный совет послали военных моряков в бой без твердой и решительной поддержки.
Удивительным оказалось то, что начало операции 19 февраля 1915 года было обнадеживающим. Рано утром в пролив осторожно вошли два крейсера. За ними последовали броненосцы Cornwallis и Vengeance. Но интенсивный обстрел они стали вести только 25 февраля, что заставило турок эвакуировать внешнюю линию береговой обороны. Это дало британскому
