обращалась к Андрею, – у Людмилы Петровны, ну, ты ее помнишь, учительница химии с третьего этажа, – у нее дочь и внучка наркоманки! Все из дома тащат, вот где ужас!..
Светка деликатно отодвинула тарелку с половинкой груши и вышла на балкон.
– Не курить мне там! – вслед ей крикнула мать.
Андрей перегнулся через стол:
– Мама, хватит…
– Не хватит, – прошипела мать и навалилась на скатерть, музейные тарелки опасно поползли к краю, – это тебе хватит ерундой заниматься, она тебе не пара! Ты знаешь, где Маша сейчас работает, кто ее отец? Ты понимаешь, от чего ты отказываешься?
Знал он превосходным образом и толстую пожилую девушку Машу с ножками-бутылочками, всегда в девчачьих платьях, голосок писклявый и сальный взгляд, как и ее волосы. Видел и каждый раз поражался, почему она при своем положении и папе-полковнике ФСБ не приведет себя в порядок. Фамилия у нее была подходящая, Щур, и папа уже отчаялся пристроить дочурку замуж за кого-то из своего круга и был согласен на любого кандидата, готового продать душу за право приобщиться к благам их семьи.
– Ты знаешь, что ее отца повысили недавно, что у него теперь машина с мигалкой и охрана…
– Машку сторожат? – фыркнул Андрей. – Еще бы, такое сокровище. Это же сейф ходячий, вернее, банк!
На Маше Щур он был готов жениться при одном условии: перед первой брачной ночью кто-то из них покончит с собой. А жить пока хотелось, очень хотелось, и планов на будущее было полно. Мать откинулась на спинку стула и прижала пальцы к вискам.
– Андрей, – слабо проговорила она, – пойми меня, пожалуйста. Все, что у нас есть: эта квартира, дача – все досталось нам очень нелегко, ты мало что помнишь. Ты не знаешь, на что шли твои родственники, которых уже нет с нами, чтобы получить все это. И я не хочу отдавать все этой, – мать качнула головой в сторону балкона, – женщине…
– Мне от вас ничего не нужно. – Светка появилась неслышно, положила руки Андрею на плечи, сжала пальцы так, что ногтями задела кожу. «Больше не могу» – это означало, и Андрей сам понимал, что пора уходить. Еще немного, и грянет такой скандал, равного которому эти стены еще не видели со дня, когда Андрей сказал, что уходит отсюда, где прожил больше трех десятков лет, на съемную квартиру к жене.
– Успокойтесь уже, – чуть громче, чем требовалось, сказала Светка, – у нас все есть. Нам чужого не надо.
– У вас? – Мать дернула бровью и принялась разглаживать скатерть, при этом не сводила со Светки глаз. – У кого это у вас?
– У нас с Андреем, – Светка чмокнула мужа в макушку и ощутимо впилась в его плечо ногтями, – у нашей семьи. Нам хватит, а вы можете отдать все это, – Светка широко развела руки, – в дар… приюту, например, для кошек. Они полезные, ловят мышей, крыс и едят их.
Мать застыла на месте, смотрела в стенку перед собой, ничего вокруг не замечая. Из подъезда послышались шаги, голоса, смех, звонок мобильника, потом все стихло, мать очнулась, поднялась с места.
– Поехали домой.
