всегда так делала, чтобы прийти в себя, Андрей не стал ей мешать, лишь через четверть часа, когда попали в пробку, сказал осторожно:
– Не обижайся на мать. У нее, кроме меня, никого, понимаешь.
– Конечно, – Светка глядела сквозь мокрое стекло, – я знаю. И ты знаешь, что я привыкла.
Она повернула голову, улыбнулась, и все стало по-прежнему, как сегодня утром, как вчера, как неделю назад и даже в прошлом году. Они сначала долго жили на съемной квартире, в хорошем доме причем, недалеко от центра, а потом выкупили ее у владельца. Денег наскребали по крохам, Светка даже родительский участок с домиком у себя в области продала, а все равно не хватило, пришлось занимать. Зато у них появилось свое жилье, их собственная «трешка» в отличном районе, и можно думать о прибавлении в семействе. Денег, правда, после уплаты долгов оставалось только на жизнь, но Андрей знал, что его ждет повышение. Прежний начальник Управления безопасности их фирмы засобирался на пенсию, и кандидатур на его место, кроме Андрея, не было.
– Останови у метро, – попросила Светка. Андрей вопросительно глянул на нее в зеркало заднего вида.
– Мне к Маринке надо заехать, – Светка копалась в сумке, – я ей обещала помаду шанелевскую привезти. Я быстро!
Быстро, как же. Если речь зашла о помаде, то это часа на два, и дело тут не только в косметике.
Андрей перестроился вправо и остановился. Светка накинула плащ поверх короткого платья и принялась пробираться к дверце. В проеме между кресел показались ее коленки, Андрей потянулся к ним, Светка оттолкнула его руку.
– Свет, не злись…
– Некогда мне. – Она выскочила из машины и пропала в толпе у входа в метро. Андрей поехал к дому. Дождь разошелся, «дворники» гоняли воду по стеклу, на душе сделалось муторно и гадко. Всплыли в памяти дохлая крыса с оскаленной мордой, голые твари, больше похожие на инопланетных убийц, чем на беспомощных существ, к горлу комок подступил. И тут накатила злость, да такая, что Андрей с силой сжал руль, чувствуя, что гладкая кожа чехла под руками стала шероховатой, даже колючей. На странность эту внимания не обратил, весь кипел от злобы. «Две дуры, старая и молодая, чтоб вас обеих! Договориться не могут, грызутся, как две суки!» – он и мысленно не стеснялся в выражениях, крыл последними словами и упертую мать, и стервозную Светку, ну и себя не забывал. Поганое чувство, что виноват перед обеими, не давало покоя, в глазах аж потемнело, сквозь полумрак мигнул желтый, затем красный луч. Андрей остановился перед светофором, смотрел на пустую дорогу и все порывался позвонить Светке, или матери, или обеим, чтоб сказать, как его задолбала их вражда. И уже к телефону потянулся, когда под колеса «Тойоты» кинулась крыса.
Довольно крупная, даже жирная, проворная, с голым хвостом и сама голая, без единой шерстинки, вся в мелких складочках кожи, отливающих синевой. Прошмыгнула и пропала из виду, Андрей приоткрыл дверцу. Запахло дождем и свежестью, в лужах плавали желтые листья, а крысы не было. Раздались недовольные
