выглядит пятном черного соуса на ровной поверхности равнины, и совсем другое дело стоять рядом. Ивор задрал голову и восторженно ахнул. Казалось, что верхушки башенок в углах четырехконечной звезды теряются за облаками.
Они протиснулись к самому краю толпы, между людьми и стенами фабрики осталась широкая полоса свободного пространства, словно некая невидимая сила удерживала прибывших. В первые ряды пробиться так и не удалось, претенденты здесь стояли плотно и очень раздраженно реагировали на попытки пройти. Поругавшись с десятком другим людей, даже упрямый Рудольф остановился и объявил, что они подошли достаточно близко, чтобы увидеть все самое важное и показать себя в нужном ракурсе.
Мефодий тут же усомнился, что Рудольф знает, что такое «ракурс», рыжепрядый мгновенно вспыхнул и вернулся к теме Раздвачета. Ивор стоял в стороне и пытался разобраться в охвативших его чувствах.
С одной стороны его била мелкая дрожь от страха, что он провалит испытания, с другой стороны тревожные мысли разгонял солнечный луч воспоминаний о славной девочке Алине, которая ходит где-то совсем рядом. От этой мысли Ивору делалось горячо. Беспокойство улетучивалось, а на его место приходила странная уверенность.
– Ведь не может все это быть случайностью?! – прошептал юноша. – С тех пор, как решил сочинить про себя сказку, произошло уже столько необычного и волнующего! Не значит ли это, что его ведет провидение?
Вдруг толпа загудела, их качнуло вперед, потом назад. Рудольф с Мефодием умолкли, Ивор очнулся от дум. По гладкой черной поверхности стены полз искрящийся огонек. Он родился где-то внизу, может быть под землей, и теперь поднимался по прямой. Достигнув высоты в два человеческих роста, он резко свернул направо, прополз пару шагов и ринулся вниз, словно сорвался и упал. Там, где он прошел, в монолитной стене появилась щель.
Хрустнуло, раздался гул. Ивор ощутил, как дрожит земля. Глаза не отрывались от чуда. Плита, вырезанная в стене огоньком, дрогнула и начала вращаться. Правый ее край медленно выступал из стены, левый уходил вглубь. Собравшиеся дружно ахнули и непроизвольно подались назад.
– Здорово, – восхищенно проговорил Рудольф. – А я всегда думал, что мой отец преувеличивает.
Между тем камень повернулся уже на пол оборота, Ивор увидел человека, стоявшего по ту сторону. Он был невысок ростом и сер. Серый старинный костюм, серые туфли, плоское лицо с блеклой сероватой кожей и серая шляпа-котелок на голове. Образ дополнял монокль в правом глазу, который неизвестно каким образом там держался.
Подземный гул и хруст камня прекратились, плита сделала полный оборот и слилась со стеной, даже щели не осталось. Серый человек стоял перед толпой и взирал на них через монокль. Собравшиеся притихли, слышно было, как шелестит ветер.
– Меня зовут Кондратий, – безо всяких приветствий сказал серый человек скучающим голосом. Говорил он негромко, но чудесным образом его слышали все, даже те, кто стоял на противоположном конце толпы.
– Слово Великого Оратора, – восхищенно пробормотал Мефодий.
