я так и не решалась положить конец нашим отношениям. С одной стороны, я боялась того, что может случиться, с другой – мне было жаль Блейка, я ощущала специфическую духовную ответственность за него. Мне казалось, что нужно найти иной, позитивный способ выхода из этих отношений.
У Блейка тогда был свой бизнес – предприятие по порошковой окраске поверхностей. Но он продал фирму и полностью посвятил себя медитации, удалившись в свою комнату, откуда не выходил целыми днями. Его целью было достичь чистого тета-состояния, в котором он смог бы реализовать все, чего ни пожелает. Я хорошо относилась к медитации, но также понимала, что для исполнения желаний нужно самому идти навстречу Вселенной и что-то предпринимать. Блейк же делать ничего не хотел, его усилия ограничивались медитацией в спальне.
Более того, он тратил целый день, чтобы ввести себя в «чистое» тета-состояние; я же могла показать ему, как его можно достичь буквально за считаные секунды. По понятным причинам Блейка это бесило.
Наконец упала та последняя капля. Все произошло из-за моей дочери Бобби.
Бобби среди нас была как стойкий оловянный солдатик, и у нее всегда был сильный материнский инстинкт. Так, она не раз просила меня отпустить ее ухаживать за парализованным отцом. Я пошла и спросила Бога об этом. В ответ я услышала: «Нет, Вианна, если она поедет к отцу, то все закончится тем, что она забеременеет в 14 лет. Не волнуйся, она все равно окончит школу, и к 17 годам у нее будет все в порядке».
Меня это обеспокоило. Бобби была хорошей девочкой, у меня с ней никогда не возникало никаких проблем. И все же я решила, что не мешает держать ее в поле зрения и не позволять ей ходить в разные места, где она может попасть в нехорошую ситуацию.
В январе 1997 года, как раз на день рождения Блейка, Бобби начала приставать ко мне с просьбой отпустить ее с ночевкой к подруге. Я знала, что родители той девочки будут дома, к тому же Бобби уже давно никуда не ходила; даже моя подруга Крисси сказала, что ее нужно отпустить. Действительно, у меня не было резона не разрешить. Мне надо было спросить об этом Бога, но я этого не сделала и просто отпустила Бобби на вечеринку.
В 10:30 вечера мне позвонили родители подруги, у которой Бобби была в гостях. Девочки только что вернулись домой. Я поехала к ним, чтобы забрать Бобби с собой. Я видела, что она была пьяна и, более того, что ее состояние позволило нарушить и иные границы – я боялась, что она в самом деле могла забеременеть.
Вернувшись домой, мы испытали на себе гнев Блейка: узнав, что Бобби напилась в день его рождения, он сказал много жестоких слов в ее адрес. Для меня это была та соломинка, которая все перевесила. Если мне нелегко было постоять за себя, то, когда дело касалось моих детей, все было иначе. Мы с Блейком вступили в горячий спор. И внезапно та психологическая ловушка, в которую он меня загнал, была разрушена, у меня наконец получилось ему противостоять.
Оставшись с Бобби наедине, я сделала все, чтобы выведать у нее относительно произошедшего. Судя по всему, ее принудили
