ребята прошли на веранду, женщина закрыла за ними дверь на ключ.
Зажгла свет.
– Меня зовут Дарина. Ведите раненого за мной, в комнату.
Она прошла вперёд, открыла дверь и указала на кровать.
– Сюда его кладите. Я за водой и аптечкой.
– Скажите адрес, нам надо в скорую позвонить, – сказал Матвей.
– Они не приедут.
– То есть?
– Скорая отказалась выезжать во время обстрелов. Работает только военная и только для военных.
– Охренеть. И что теперь?
– Теперь идите в душ, пока я осмотрю и обработаю рану. Как зовут его?
– Андрей. Меня Матвей, она – Люба.
– Хорошо.
Троих постепенно заполняла спокойная решительность, исходящая от хозяйки. Никакой суеты и воплей, всё чётко и без лишних движений.
– Люба, в ванной есть чистый халат, на полке. Тебе должен подойти. Матвей, мужских вещей у меня нет, можешь постирать свои футболки, завтра залатаем дырки.
– Окей, спасибо, – ответила девушка.
Дарина закрыла за собой дверь. Матвей огляделся вокруг, оценивая дом. Ему показалось, что всего мало. Комната большая, но мебели почти нет. У окна стоял массивный деревянный стол, напротив была ещё одна дверь, плотно закрытая. Во всех углах лежала трава и очень пахла.
Когда Люба вышла из душа, Дарина уже была на кухне, отмывала кровь с рук. К Любе снова подобрался приступ тошноты.
– Что с ним?
– Ничего смертельного. Осколок чиркнул, пролетел мимо, задев. Я обработала рану и перевязала. Андрей уже спит. Ты голодна?
– Я не могу есть, трижды тошнило уже. Весь этот ужас перед глазами стоит… Дарина, спасибо, что приняли нас! – она сдерживала слёзы.
– Иначе не могло быть. Давай я заварю тебе чай, станет немного легче.
– Да, спасибо. А вы врач?
– Не совсем, но медицинскую подготовку проходила.
– А кто тогда?
– Проводница.
– А, ясно. Не знала, что проводников учат оказывать медпомощь.
Дарина повернулась спиной, шея немного оголилась. Люба заметила тату – маленький ключик. Его головка изображена в виде солнца, внутри которого витиеватые узоры.
– Вас с Матвеем тоже нужно осмотреть, вы исцарапаны. Стёкла? – продолжила хозяйка.
– Да.
Мелкие капельки чая упали на скатерть, оттого, что у Любы снова затряслись руки.
– Машина?
– Автобус.
– Кто-то есть ещё?
– В… в жив… вых нет.
– Ясно. Люба, посмотри на меня. Они уже дома. А ты здесь. Дышишь, слышишь, пьёшь чай. Обними себя.
Смысл слов не доходил до неё, но почему-то стало спокойнее. Она смогла поднести чашку к губам.
В дверном проёме появилась голова Матвея.
– Дарина, куда повесить вещи?
