корпуса Польского Красного Креста в Кракове, помогавшие в размещении госпиталя и в медицинском обслуживании нетранспортабельных бывших узников концлагеря. Этот корпус был в Освенциме уже в первые дни февраля[427].
Бывший концлагерь СС приютил и «смершевцев»[428]. Некоторое время здесь находились лагеря для немецких военнопленных и для так называемых «силезцев» – интернированных польских граждан немецкой национальности.
Уже в марте 1945 года фронтовой приемно-пересыльный лагерь для военнопленных № 22, находившийся в ведении 4-го Украинского фронта, был передислоцирован в Освенцим из Самбора и Ольховцов[429]. Здесь же обосновались и два спецгоспиталя, № 2020 и № 1501, обслуживавших перевозку немецких военнопленных в глубь СССР. А в апреле Освенцим, к которому подходят ветки как западноевропейской, так и советской железнодорожной колеи, стал узловым местом сосредоточения и перевалки военнопленных перед отправкой их на восток; поблизости оказались и склады с топливом, вещевым имуществом и эшелонным оборудованием. В результате в уцелевшую и отчасти восстановленную барачную инфраструктуру бывших Аушвица и Биркенау с их суммарной остаточной емкостью вплоть до 50 тысяч человек в апреле-мае 1945 года были передислоцированы еще два лагеря – фронтовой приемно-пересыльный лагерь для военнопленных № 27 из Подебрад и сборно-пересыльный пункт № 5 из Оломоуца[430]. В мае номер лагеря изменился (из № 22 он стал № 87), но сама дислокация в Освенциме была подтверждена и в июне[431].
По всей видимости, деятельность этих лагерей продолжалась на протяжении всего лета 1945 года, при этом в Освенциме застревали те, кто не был годен к транспортировке и физическому труду в советских лагерях[432]. Осенью 1945 года лагерь для «силезцев» был переведен в Явожно.
В конце 1945 года было принято решение о возвращении территории бывшего концлагеря Польской народной армии и о создании в Освенциме и Бжезинке государственного музея. В апреле 1946 года был назначен его первый директор-организатор – д-р Тадеуш Войсович, бывший узник Аушвица и Бухенвальда. Фактическое открытие музея состоялось 14 июня 1946 года, в 7-ю годовщину прибытия в Аушвиц-1 первого транспорта с первыми заключенными-поляками[433].
Но не надо думать, что, как только музей в Освенциме был создан, его сотрудники тотчас же занялись активными и целенаправленными раскопками возле крематориев: самые первые археологические экзерсисы музея состоялись только спустя 15 лет – в начале 1960-х годов – и то под давлением бывших узников из «зондеркоммандо». Такая пассивность прямо вытекала из послевоенной политики стран восточного блока по отношению к Холокосту и памяти о нем.
В преломлении концепции Освенцимского музея это выглядело примерно так: «Дорогие посетители, вы находитесь в самом чудовищном из существовавших при нацизме концентрационных лагерей… Здесь сидели многие десятки тысяч польских патриотов. Как всем хорошо известно, мы, поляки мужественно
Одним из членов корпуса был и студент-медик А. Заорский, нашедший возле крематориев бутылку с письмом Хайма Германа (см. в настоящей книге). См. справку, выданную А. Заорскому 21.02.1945, в том, что он добровольно работал с 6 по 20 февраля в воинской части 14884 (начальник – майор Вейников) и по окончании работы проследовал в Краков (
От СМЕРШа («Смерть шпионам») – военной контрразведки Красной Армии.
См. докладную записку начальника Отдела НКВД по делам о военнопленных при начальнике тыла 4-го Украинского фронта майора госбезопасности Мочалова начальнику ГУПВИ генерал-лейтенанту Кривенко от 2 апреля 1945 г. о состоянии фронтовой сети по приему военнопленных за март 1945 г. (РГВА. Ф.425п. Оп.1. Д.9. Л.84–86).
См. доклад Мочалова Кривенко от 16 июля 1945 г. о работе фронтовой сети по приему военнопленных 4-го Украинского фронта за апрель-июнь 1945 г. (
См. донесение начальника Отдела НКВД по делам о военнопленных Управления тыла 4-го Украинского фронта майора госбезопасности Мочалова Начальнику ГУПВИ комиссару госбезопасности Ратушному от 10 июня 1945 г. Емкость лагеря составляла 7000 человек, его начальником был полковник интендантской службы Маслобоев (
См. в докладе Мочалова Кривенко от 19 июля 1945 г. о работе фронтовой сети по приему военнопленных 4-го Украинского фронта за 1-е полугодие 1945 г.: «
Официально музей открылся только 2 июля 1946 г., когда польский парламент принял соответствующий закон.
