с той лишь разницей, что обладали идеальным черным цветом и были очень хрупкие. Если крутить такой кусочек в руках, то можно было увидеть в нем отражение – свое или кого-то еще, но очень странное: отражаемая в смоле действительность преображалась. Там всегда была ночь. Вот и сейчас я смотрел, как на отражаемый в воде набросок монастыря опустилась ночь. Загустели сумерки, и стены, обычно такие пронзительно белые, вдруг вобрали в себя ночную тяжесть и стали темно-серого цвета. Я уже знал, что это значит. Я опустил капюшон, застегнул молнию на вороте, втянул в рукава ладони. Тут же пошел дождь, и поверхность воды расцвела множеством мелких узоров. Как будто живущая в воде рыба вдруг вся разом всплыла и давай играть. Начинался дождь. Я посмотрел вверх. Небо было темно-синего цвета. Тут же мне на лицо попало несколько капель. Я опустил голову вниз и втянул шею в плечи. Опять уставился на воду. Звук ударов капель по куртке звучал почти как музыка.
– Промокнешь совсем. Что сидишь тут под дождем? – раздался у меня за спиной чуть хриплый мужской голос.
– Да не должен промокнуть. Куртка непромокаемая, – ответил я не оборачиваясь.
– Волшебная, что ль? – усмехнулся голос за спиной.
– Нет. Просто для парусного спорта. Должна выдержать. И не такое выдерживала, – ответил я спокойно.
– Ну смотри. А то простынешь. Тут простуда подкрадывается незаметно, зато берет так берет – болота! – мужичок, видимо, жестом указал на все, что окружало нас, но мне этого было не видно.
– Да я уже почувствовал на себе, – сказал я. – По приезде сразу слег на пару дней. Но сейчас вроде привык.
Захлюпали шаги, и передо мной вырос обладатель голоса. Видеть его я мог только по пояс, так как сидел на лавочке, а поднимать голову не хотелось. Мужчина повернулся к пруду, и мы долго молчали. Дождь усилился. Теперь не разобрать уже ударов капель. Вместо музыки – белый шум. Как в сломанном радиоприемнике.
– А ты как? Не промокнешь? – спросил я у незваного гостя.
– Я-то? Да нет… я уже свое отпромокал, – мужик усмехнулся.
– Интересно… – сказал я почти беззвучно.
– Да со мной уже ничего не станет. Столько всего в жизни этой было… Отдыхаешь?
– Да.
– А не хочешь со мной на источник купаться?
– Хм… Так, я думаю, точно заболею. Сейчас в ледяную воду мне только не хватало.
Мужичок присел ко мне на лавочку. Я чуть повернулся к нему и попытался разглядеть собеседника. В отличие от меня он не прятался от дождя под капюшоном. Капли свободно текли по его обветренному загорелому лицу. Они огибали глубокие морщины, словно по руслу реки, бежали потоком по углублению в щеке – тонкому длинному шраму, который ровной линией расчертил лицо от виска до правой ноздри. Мужчина был очень коротко и неровно стрижен. Длина волос и бороды была одинакова, и там и там
