«общую мобилизацию», повода для освобождения Николиной от поездки в совхоз фельдшер малаховской поликлиники не нашёл. «Сейчас её освободишь, а потом замучаешься отписываться в обком, зачем это сделал», – решил мужчина и быстренько спровадил девушку, предложив отлежаться. Николина едва передвигала ноги. К жару, боли в животе и трясучке добавилась жуткая слабость. Зайдя в аптеку за анальгином и зачем-то выписанным успокоительным, Лена приняла лекарство и вернулась в общежитие. Так как остаток группы должен был выезжать в колхоз не позднее чем завтра, она решила не возвращаться домой. Время после обеда прошло незаметно – сон Николиной был провальным, долгим. Но к вечеру жар спал, общее состояние улучшилось и, глядя на пустую комнату в пять кроватей, просторную, светлую, с потолками в три с половиной метра и высокими окнами, студентке захотелось выть волком. А при мысли, что она одна на всём третьем этаже, стало даже страшно. На проходной девушку встретила дежурная – Анна Леонидовна. Утром на посту сидел её напарник – старик Иваныч. Бегло глянув на пылающие щёки Лены единственным глазом (второй был из пластика), он без разговоров проводил её до нужной комнаты. Прикрыв студентку одеялом, он сходил набрать в стакан воды, а когда вернулся, девушка уже спала. Сменщицу Иваныч попросил, если что, наведаться к больной.
– Здравствуй, милая, – тётя Аня обрадовалась, что на этаж идти не придётся, – у неё опять прихватило спину. – А я уже начала волноваться. Как ты? Отошла?
Уверив, что аспирин – волшебный препарат, Лена подумала, что зря она не попросила его у мамы, провизора аптеки. Тогда могла бы поехать с ребятами в колхоз, не дожидаясь завтрашнего дня. Пожилая женщина, перебирая спицами, стала рассказывать про то, как ударно она трудится, как полезна и ответственна её работа.
– Ваш народ студент – такое отчебучить может – диву даёшься! И все у них – родственники. А фотографии на пропусках – сплошь и рядом неудачные. Однажды привели в полночь вдрызг пьянющую девицу. Она говорить не могла, но на вопрос, где живёт, чётко указывала рукой на этажи.
– И что же вы сделали? – Николина села на ступеньки, ведущие на второй этаж, – стоять не было сил. Не отрываясь от вязания, тётя Аня пожала плечами:
– А что? Ничего. Уложила её спать в своей подсобке. А утром восвояси отправила. Девушка, кстати, порядочная оказалась и, как протрезвела, долго меня благодарила, что я её с ребятами на этаж не пропустила. Они, четверо обалдуев, напоили её где-то, понятно, с какой целью. Так что вот так. Получается, я ей если не жизнь, то хотя бы честь спасла. – Слушая, Лена крутила ступнями и кивала. – А ты чем приболела? – спросила дежурная заботливо.
Николина встала, потрогала колючую собачью шерсть, смотанную в лохматый клубок:
– Не знаю. Фельдшер сказал, вирусная инфекция или перегрев.
Дежурная кивнула, продолжая с важным видом:
– Ну, вирусная теперь у всех бывает. Это не то что раньше. Помню,
