и считаю, что, если бы во время войны нами руководили слабые люди, мы бы войну проиграли. Только сила, ум помогли в такой обстановке устоять.
Это вы сделали. И внесли большой вклад. Всегда мы вас ценили…
Я никогда не был в Гори. Приехали в воскресенье. Закрыто. Для меня открыли. Я, конечно, ожидал большего… Дали книгу отзывов. Я пишу: «Преклоняюсь перед величием революционера, вождя, под руководством которого мы строили социализм и разгромили немецкий фашизм». Коротко. Летчики-истребители коротко говорят.
Прилетел в Москву, вызывают в ЦК: «Что вы написали, вы понимаете?» – «Что чувствовал, то и написал».
– Правильно, – одобряет Молотов.
– Мы в войну-то знали, воевали под его руководством. Он командиров дивизий находил… История не может быть безликой![16]
Когда мы начинали – «Там коммунистов много!».
А они в нас стреляют. В плен возьмешь – «Я коммунист!».
А когда не в плену, он стреляет. А вы Черчилля – самого злейшего врага! – заставили против немцев воевать!
…Говорю о том, что Покрышкина уважают не только за его геройство, но еще и за то, что в войну не погиб ни один из его ведомых.
– Клубов полетел без меня – зенитка сбила, – с горечью говорит Александр Иванович.
Мария Кузьминична приглашает на сибирские пельмени – их дача рядом.
– Вы же вятский, – говорит она Молотову.
– Вятские – ребята хватские, – подхватывает Покрышкин.
– Семеро одного не боимся, – добавляет Молотов.
– Вятские приехали в Кострому, – говорит Покрышкин, – и заснули в поезде. Постоял поезд, возвращаются обратно в Вятку. Просыпаются, один говорит: «Кострома не хуже нашей Вятки!»
– Своей родиной нужно гордиться, – говорит Молотов, – украшать ее.
– Он украсил: ему памятник стоит в центре Новосибирска, – говорю я.
А Мария Кузьминична рассказала о том, что как-то Александр Иванович прилетел в Новосибирск, в свой родной город, и решил остановиться в гостинице, потому что родственников там пол-Новосибирска.
– Пролет делал, – разговорился Покрышкин. – В 1959 году. Из Бурятии летел. Знаю, если объявлюсь, схватят, и пошло по заводам. А у меня всего два дня. Решил инкогнито. Прилетел, начальника аэропорта там знал, взял машину, поехал в город. Решил домой не заезжать, в гостиницу. На мне форма.
К окошку подхожу: «Может быть, какая бронь есть?» – «Поезжайте на Красный проспект, там наверняка есть».
Приезжаю. Мест нет. «Пригласите администратора». Помялась немного, пошла, позвала.
Выходит – лет сорок так с чем-то: «Вам же сказали, что местов нет!» Я говорю: «Мне под своим бюстом спать?» – «Ах, Александр Иваныч?! Мы для вас…» Сразу – люкс. Пять лет не прилетал.
Секретарь обкома звонит. «Не прилечу. Если в городе так плохо относятся к военным, не хочу. Это же безобразие».
Когда говорили с Молотовым о Сталине, А. И. Покрышкин привел афоризм из Мольера: «Завистники умрут, а зависть останется».
