была). Так что же произошло потом?
Лебедев 19 февраля приказал 25-й бригаде прибыть в Киев, а сам в то время, когда она только-только начала готовиться к переброске, «перебросился» в Севастополь. Причем, Путин знал, что именно в тот день, 21 февраля, состоялся телефонный разговор Лебедева с министром обороны США Чаком Хэйгелом. Американец строго, словно Лебедев был его подчиненным, предостерег украинского коллегу «от возможного расширения участия украинских войск в конфликте».
Украинская армия видела нерешительность как Верховного главнокомандующего, так и министра обороны. Это передавалось личному составу и деморализовало его. И наоборот – вдохновляло разнуздавшуюся оппозицию на беспредел.
К тому же на руках президента Украины, как уже говорилось, постоянно «висели» многочисленные американские, европейские дипломаты, политики, советники. И все требовали воздержаться от силовой акции против Майдана, который, фактически, уже превратился в «незаконное вооруженное формирование».
Несколько раз Янукович все же пытался аккуратно поговорить со своими генералами – прощупывал их отношение к возможному использованию войск для наведения порядка в Киеве. Генералы отвечали по-разному: одни «выражали готовность», другие «не горели желанием». С третьими получился такой разговор:
– А что если я отдам приказ на применение армии в столице? – спросил Янукович одного из них (заместителя министра обороны).
Тот бесстрашно ответил:
– Тогда, Виктор Федорович, вас арестуют…
Чем дольше колебался и «тянул резину» Янукович, тем сильнее разрасталась гангрена.
Украинский президент своей нерешительностью, бездействием и боязнью применять силу против собравшихся на Майдане сам же и «породил» те тяжелые последствия, в которых затем оказался сам, в которых оказалась вся Украина. Он не использовал законных полномочий, которые давала ему Конституция. Президентская власть оказалась слабее силы Майдана.
Позже Янукович скажет Путину:
– Я не мог подписать приказ о применении оружия. У меня рука не поднялась…
Вот эта слабость Януковича и стала смертельным приговором Украине в целом и его политической карьере в частности. Приговором, который Виктор Федорович подписал сам той же рукой, что «не поднялась» в решающий момент его президентской судьбы.
С одной стороны Янукович слышал: «Ничего не стоит та впасть, которая не способна твердой рукой защитить закон и правопорядок. Да и себя тоже».
С другой ему нашептывали: «Маневрировать надо, маневрировать».
Янукович был в растерянности: «Это легко сказать – «твердой рукой»… Ну бросит он в Киев еще пехоту и танки. И что? Танками Майдан давить и расстреливать? Или вот «Беркут» просит боевого оружия. Это же опять кровь и трупы… Вон маршал Язов в августе 1991-го прислал в Москву танки. И что вышло? Пшик и тюремная камера…».
Что
