style="font-size:15px;"> Горемыкин, Делянов, Муравьев… – не гении одно слово. Гирс неплох – хоть и осторожничает. С военными вот хуже – кого министром сделать – как не перебирай кандидатуры – подходящих и нету. Точнее все с какого-то боку и хороши – но в целом – нехороши каждый по-своему. Разве что Гурко?
Но тут уж ничего не поделаешь.
Еще Александр Благословенный сказал «честные люди в правительстве – случайность», и что у него такие министры, «которых он не хотел бы иметь лакеями». Да разве одни министры? А те кто ниже – масса чиновничества – карьеристы, взяточники, мастера втереть очки? Гимназические преподаватели и журналисты официальных листков – по приказу насаждающие сегодня то, что завтра будут ругать, и наоборот, и при том всегда доказывающие, что и насаждение и ругань – на благо России.
Цензоры – которые сами толком не знают чего запрещают. К тому же – уставы цензурные так хитро составлены, что никто никогда не может знать, как взглянет на его труд и в какую минуту тот или другой цензор. Случалось, что московская цензура пропускала то, что запрещала петербургская, и наоборот… В России не бывает лучшей рекламы, чем «попасть под гнет сатрапов». «Запрещенный товар – как запрещенный плод: цена его удваивается от запрещения…»
Он и сам читал Кюстина именно поэтому – хотя казалось бы пора уже дозволить сие сочинение – уж четвертое царствование идет с описанной им поры…
(Разрешить, может быть, личным приказом? Но с чего бы царю снисходить до одной книжицы? Ну да Бог с ним с этим мужеложцем французским! Не в кюстинах ведь дело, а в наших русских Ваньках…)
В памяти Георгия намертво засел рассказ генерала Черевина – о некоем жандармском ротмистре каким-то боком причастным к знаменитому и позорному делу Дегаева.
Тот, занимаясь изъятием нелегальной литературой, имел занятное увлечение – коллекционировал карикатуры на царя – кои изымал из секретным образом ввезенных иностранных газет, прокламаций, и брошюрок. Три альбома насобирал – и даже показывал особо близким друзьям – то показывал, за что других отправлял в крепость и сдавал в солдаты…
И дальше – вплоть до околоточных и заседателей… Читая отчеты жандармов и письма отцу из провинции он временами готов был ругаться черными словами.
А кто виноват? А царь! Не серый же Акакий Акакиевич из Цензурного комитета и не дубинноголовый столоначальник из Синода. Сей ребус трудно решить – тем паче в одночасье. С этим всем надо что-то делать… Ну вот опять «что-то делать»!
«Надо делать хоть что-нибудь! Пусть хоть что-нибудь да сделает правительство!» – так по донесениям восклицали многие земцы, жалуясь на неустройства и беды. И никто не посоветует – что это такое «что-нибудь»? И хоть бы кто подсказал из этих прогрессивных дельцов – с чего начать? А то ведь потом ежели не так пойдет – будут призывать кары небесные на головы власть имущих и лично его…
Георгий шумно вздохнул.
…Решено
