вовсе не экзамен. А что ее беспокоило? Неужели все-таки сам Иващенко? Но это же ужасно! Потому что совершенно безнадежно…
Она уже не плакала, когда в комнату снова вошел преподаватель.
– Вам уже лучше! – обрадовался он и опять улыбнулся ей всеми своими чудесными ямочками на щеках. – Замечательно! А когда вы попьете чаю, вообще забудете про свои неприятности! Пойдемте-ка скорей!
Майя не могла не подчиниться.
Кухня Константина Эдуардовича была заставлена старинной мебелью, подобную которой девушка раньше видела только на картинках в журналах или в Интернете. Ей опять захотелось горько-горько расплакаться, но она все же заставила себя сдержаться. Чай уже был разлит в изящные чашки дымчато-розового цвета, по форме напоминающие венчики цветов. Рядом стоящая сахарница походила на собирающийся раскрыться бутон. Нарезанная на аппетитные куски румяная ватрушка лежала на блюде такого же необычного розового цвета. Его край был ажурен и тоже украшен крошечными бордовыми розочками, как чашки и сахарница. Даже чайная ложечка, которая лежала на блюдце Майиной чашки, была необыкновенной, судя по всему, серебряной, с витой, богато декорированной ручкой. Девушка на взяла ее в руки и не могла не сказать:
– Очень красивая… Я таких никогда не видела… У вас прямо-таки музейный сервиз! Такой удивительно розовый!
– Это тоже от бабушки с дедом осталось. Сервиз не окрашен в розовый цвет, а сделан из чешской глины. Она вот такого удивительного цвета. Даже на сколах этот фарфор нежно-розовый. Деду подарили… Давно… Я студентом тоже был в Чехии. Привез колокольчик. Будто специально сделанный к этому сервизу. Посмотрите! – И Константин Эдуардович достал с буфетной полки розовый фарфоровый колокольчик, украшенный такими же розочками, как и сервиз.
– Да! Прямо точь-в точь! – восхитилась Майя. Она покачала колокольчиком, и он издал тонкий мелодичный звон.
– Но это современная работа. Просто выполнена с фирменным рисунком фарфорового завода.
Майя завороженно глядела на колокольчик, осторожно поглаживая его пальцами.
– Вы ешьте! – спохватился Константин Эдуардович, достал из шкафчика еще и тарелочки, такие же розовые, как и все на столе, куда положил куски ватрушке себе и Майе. – Не стесняйтесь! Мне кажется, должно быть вкусно. – И он первым откусил от пирога приличный кусок, прожевал и показал девушке вытянутый вверх большой палец.
Студенка Романова нашла в себе силы улыбнуться и тоже откусить ватрушки. Она действительно оказалась вкусной.
Пока они пили чай, Константин Эдуардович рассказывал Майе, как сам учился в институте, вспомнил даже несколько забавных историй из своей студенческой жизни, и девушка успокоилась, и даже начала улыбаться и смеяться в тех местах его рассказа, где он явно на ее смех рассчитывал. После чая Иващенко принес в кухню учебник, и Майя поняла, что пора уходить. Ей очень хотелось посидеть еще, послушать его голос
