Полагаю, его величество заканчивает обсуждение государственных вопросов с наследным принцем.
Я изогнула бровь за вуалью. Если отец и обсуждал что-нибудь с наследным принцем, то лишь перечень его сумасбродств. Не дожидаясь ответа, стражник неловко поклонился и ушел, а я, едва убедилась, что одна, устремилась на строгий голос раджи к укромной рощице. Мой единокровный брат стоял посреди поляны, съежившись в тени отца, понурив голову и теребя рукава.
– Как смеешь ты нас позорить? – громыхал раджа.
– Я не виноват, отец, этот селянин проявил непочтение…
– Он чихнул.
– Да, но ведь прямо на мой шервани.
В этом был весь братец Сканда – глупец. Где раджа выбирал мудрость, Сканда предпочитал богатство. Где раджа слушал, Сканда всматривался.
– Хочешь знать, в чем разница между нами и остальными? – спросил раджа.
– В чем?
– Ее нет.
– Но…
– Червям, что питаются нашим пеплом, нет дела до наших титулов и чинов. И подданные тебя не запомнят. Не запомнят оттенок твоих глаз, твой любимый цвет или красоту твоих жен. Они будут помнить лишь след, что ты оставишь в их сердцах. Наполнишь ты их радостью или горем. Вот твое бессмертие.
И с этими словами раджа покинул рощу. Я припустила прочь по дорожке, тяжело дыша и надеясь, что он меня не заметил. Солнце уже скрылось за дворцом, превратив все вокруг в розовое золото.
Издалека раджа, как всегда, выглядел безупречным, сияющим. Но стоило ему приблизиться, как я заметила новые детали. Усталые морщинки в уголках глаз, иной наклон плеч. Так не похоже на него, так неправильно. Я словно видела отца впервые, и то был сутулый пожилой человек, нацепивший тонкую шкуру величия. Встретившись с ним взглядом, я отвела глаза. Казалось, глядя на него такого, я вторгаюсь во что-то личное, чего не должна знать. Или, может, чего знать не хочу.
Я опустилась на колени, упершись кончиками пальцев в его ступни, как и положено, в знак почтения и уважения.
– Рад тебя видеть, дочь, – произнес раджа.
Я всегда узнавала отца по голосу, по словам. Стоило ему заговорить, и все предыдущие странности были забыты. Он не славился нежными, приятными интонациями. В его голосе громыхали раскаты грома и звенела церемониальная торжественность, но эти привычные звуки затрагивали самые важные струны моей души. Убаюкивали, даруя ощущение безопасности и покоя, и на миг я решила, будто сейчас отец скажет, что встреча с придворными была обманом, что он не собирается выдавать меня замуж за незнакомца, что я останусь здесь навсегда. Бхарата не была раем, но этот ад я хотя бы знала и предпочла бы его любой другой суровой стране.
Однако следующие слова раджи лишили меня всякой надежды.
– По традиции древних королей мы устроим для тебя сваямвару, – объявил он. – Ты получишь возможность сама выбрать мужа, Майявати.
Голос его разлетелся по округе. Ладони вдруг стали липкими от холодного пота, и от моего спокойствия
