style="font-size:15px;"> Служило в их церемониях вечно.
Что знают они из тайн мироздания?
Где имена людей цены не имеют,
Ничтожно в нём наше земное сознанье,
И мудрость их там не горит, только тлеет.
И сводится мира их всё пониманье
Лишь к жалкой тропинке вельможных служений,
И в жизни направлено всё их вниманье,
Как быстро добиться в верхах положенья.
24
Хотя и хотят они жить безызвестно,
Но всё их стремленье – за славой в погоне,
И в службе тому лишь, кто будет на троне,
А что не по нраву ему – не полезно.
Но где же здесь будет их объективность?
И как можно с истинной тут подружиться?
В любом фетишизме скрыта фиктивность,
Какое уж к истине там им пробиться!
Чтоб к истине нам приблизиться ближе,
Нам нужно забыть про имя и близких,
И в обществе стать ступенькою ниже,
И не стыдится считать себя низким.
А лучше всего отказаться от крова,
Свободно в горах жить, слившись с природой
К желаньям своим относиться сурово,
Уют призирать, дружить с непогодой.
Тогда лишь привыкнем жить мы, словно птицы,
Летать над полями, росою питаться.
В горах и лесах со зверьём подружиться,
Самим превращаясь в них, может так статься.
И только тогда даосом ты станешь,
Когда своё имя в миру позабудешь,
И жизнью моею жить не устанешь,
Ты в вечности, слившись с природой, пребудешь».
– «Тогда скажите, жизнь – что ж это такое?
Хотел бы я услышать ваше мненье?
Хотя пример в вас я вижу пред собою».
И он ответил: «Жизнь – это движенье».
И мы, с цветка сорвавшись, полетели
Над пропастью меж склонов каменистых.
Летели вольно мы, куда хотели,
Над бликами озёр и рек лучистых.
– «Жизнь – это ощущенье всего света,
Как пробужденье спящего в дремоте,
Как вечный поиск истины ответа, -
Продолжил говорить он мне в полёте. –
Когда откроет истина нам двери,
И всё нам сразу станет вдруг понятно,
Тогда мы можем и в себя поверить,
Вернувшись в свою самость безвозвратно.
25
Поймём свои отличия от мира,
И озарив внутри себя сознанье,
Получим мы прямую связь с эфиром,
Связав себя с началом мирозданья.
И сразу в нашу душу свет проникнет,
Как свет светила, вечного сиянья,
В суть совершенного наш разум вникнет,
Что станет стержнем нашего сознанья.
Тогда
