скажите мне, – спросил он, не теряя, однако, над собой контроля, – зачем вы разрушили свою жизнь? Ведь вы ни в чём не нуждались, имели законное трудовое место, благосклонно дарованное Великим Императором и обеспеченное социальной картой индивидуума. Вот ты, – сатрап глянул в досье на планшете, – Ви Са Ше, номер 281277, доктор медицины, магистр вирусологии, имел тёплое местечко в главной лаборатории Института микробиологии, где спокойно занимался своим любимым делом, изучая в микроскоп своих микробов, паразитов и других мелких гадов. Имел где жить, что есть и в чём иногда куда-нибудь сходить. Так зачем же ты полез туда, в чём ни черта не смыслишь? Ведь уже не так молод, чтобы по глупости наживать неприятности?! Не понимаю!
И тут блондин в очках, ранее испытывавший чувство страха, преобразился. Он посмотрел в глаза своему правителю и, с волнительной дрожью в голосе, сказал:
– И не мудрено, что не понимаете. А вот я полез именно туда, в чём, полагаю, кое-что смыслю, и, быть может, даже больше, чем ваши лживые и лицемерные, но увешанные званиями и регалиями академики. А что касается возраста, то сделать попытку стать Человеком с большой буквы никогда не поздно. И свою точку зрения я не изменю, чем бы мне это ни грозило. Наш Великий Император является главным преступником планеты. По приказу его правительства мы вывели новый штамм вируса, о масштабе опасности которого вначале даже не подозревали. Но именно за его личной резолюцией был получен секретный документ о совместном с Бюро Контроля Населения испытании нового бактериологического оружия. После месяца подготовки, испытание было проведено в Южном полушарии. В результате бесчеловечного эксперимента погибли сотни тысяч людей, включая детей, а через СМИ сообщалось о страшной трагедии, произошедшей по вине неизвестной ужасной болезни, поразившей целый континент. Все были в трауре, и первым выразил соболезнования сам Император, а затем, в авральном режиме, были брошены в очаг смерти службы спасения. Любой ценой надо было захлопнуть этот «ящик Пандоры». Казалось бы, всё чинно и благородно. С печалью на лице Император объявил недельный планетный траур и приказал близлежащим регионам принять беженцев и больных, обещая в скором времени найти панацею. Но самое главное и самое страшное не это, а то, что вакцина, нейтрализующая болезнетворные микробы, была готова ещё до эксперимента, но о ней никто не заикался целых два месяца. Это как? Это, господа правители всех рангов, массовое убийство, и я, так или иначе, к нему причастен. Даже не иначе, а напрямую. И я готов лучше умереть, чем жить с таким тяжким грузом. Хотя и умирать, честно признаюсь, немножко страшновато, но это от того, что всё делать в первый раз страшно.
Странно, но никто из присутствующих его даже не попытался остановить. Сидящие за столом слушали с каменными лицами, а сатрап поглядывал то на них, то на учёного, но перебить также не решился, хотя ответить на вопрос, почему он этого не сделал, не смог бы, пожалуй, и он сам. Лишь потом, видя спокойствие комиссии, решил указать глупцу на его наивность и недальновидность:
– Ты,
