иметь дело со мной одной!
– Я понятия не имею, что у вас происходит, зачем ты врешь и покрываешь свою пару, но твое поведение просто…
– Что вы за болван! – не выдержала Лана. – Я же сказала – я одна!
– Что ты себе позволяешь, Тимофеева? – возмутился преподаватель. Но возмутился как-то вяло, неуверенно. – Быстро признавайся, где в данный момент находится твой щит? Имей в виду, прогулы уроков без уважительной причины ему с рук не сойдут! Да и твоим родителям мне придется позвонить, уж слишком ты вызывающе себя ведешь…
– Нет, вы точно болван, – резко перебила его Руслана.
Девочка схватила сумку и быстро пошла к выходу. Ударилась плечом о дверной косяк, потому что перед глазами было уже мутно от слез. Она тяжело дышала, сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Лана всегда старалась скрывать слезы, плачущей ее видел только Рустик. И тут вдруг какой-то придурок, называющий себя учителем, лезет к ней в душу своими грязными ручками.
– Тимофеева, вернись на свое место!.. – срывающимся голосом приказал Сергей Викторович.
– Да пошли вы все! – крикнула Руслана.
И тут же пожалела об этом: всхлип сотряс ее грудь и вырвался на волю. Горестный, жалобный всхлип. Руслана, уже не оборачиваясь, помчалась по коридору, прочь от этого кабинета, прочь от всех одноклассников, которые были свидетелями ее слабости, прочь от этого учителя-болвана, который теперь наверняка предвкушает, как будет отчитывать нерадивую ученицу перед директором. А Пульхерия? Как она могла не объяснить ему все заранее? Как она посмела оставить это ей? Стиснув зубы, чтобы изо рта больше не вырвался ни один предательский всхлип, девочка пронеслась по лестнице на второй этаж. Влетев в свою комнату, Лана закрыла дверь и в изнеможении опустилась на пол, скользя спиной по дереву. И только сейчас она позволила себе заплакать по-настоящему, в голос. Грудная клетка ныла, легкие готовы были разорваться от рыданий. Почему-то болели ладони. Руслана заметила на них кровь – наверное, слишком сильно впилась ногтями в кожу…
Лана не знала, сколько времени прошло, прежде чем в дверь требовательно постучали. Она, не говоря ни слова, отодвинулась от прохода, давая дорогу Рустику и Игорю. Молча поднялась с пола и пошла в душевую. Включила холодную воду и плеснула в лицо, смывая слезы и заглушая ледяным потоком огонь в висках. Потом вернулась к парням и уставилась на них, ожидая, что они скажут. Но Игорь почему-то молчал и все отводил взгляд. Ростислав подошел к подруге и без лишних слов обнял. Руслана, утыкаясь носом в колючий свитер, в очередной раз подумала, насколько ее друг высокий.
– Что там было без меня? – дрогнувшим голосом спросила Лана, высвобождаясь из крепких объятий.
– Ничего интересного, – немедленно отозвался Рустик. – Этот придурок стоял у доски, хлопал глазами, как индюк, а потом, весь красный и преисполненный праведного негодования, объявил, что урок окончен и умчался куда-то. К Пульхерии, наверное.
– Зря ты так его, – выдавил из себя Игорь. –
