туфли. Этого нельзя пропустить, и Кристиан позволяет себе снисходительную улыбку.
– Можно подобрать и другие слова, – говорит он. – Но это – самое точное.
– Она ведь не англичанка?
– Нет. Ни за что не угадаете…
– Почему же? Она русская.
Никто из прошлых собеседников Кристиана – всех этих грустных поблекших женщин, невинных старух и благообразных стариков – не проявлял такой проницательности. Но Кристиана это совсем не восхищает, напротив, он чувствует неприятное посасывание под ложечкой.
– Как вы догадались?
– Ничего удивительного. Я сама русская. Хотя меня принимают и за немку, и за чешку. И соотечественников я узнаю всегда.
Кристиан потрясен новым откровением Анны, и это потрясение так же неприятно, как и посасывание под ложечкой. Лучше бы Анна оставалась немкой. Или чешкой.
– Просто поразительно, – после непродолжительного молчания выдавливает из себя он.
– Просто сбивает с ног. Можно подобрать и другие слова. Но эти – самые точные. И где вы познакомились со своей русской?
– Вам вправду интересно?
– Очень.
Когда-то наскоро сочиненная для Даррена история про джазовые гастроли в Москве с Анной не пройдет. Если она русская, тотчас же поймает Кристиана на вранье. И это вранье подведет под монастырь всю историю с женитьбой. И выставит Кристиана дураком. Или вообще человеком настолько мелким и незначительным, что ничего по-настоящему интересного с ним произойти не может, остается лишь довольствоваться небылицами.
– Я встретил ее в Гане. В Африке. Я снимал там небольшой репортаж…
– А она?
– Она?.. Э-э-э…
Действительно, что русские забыли в Гане? То же, что и все остальные, – ничего. Представить себе человека, отправившегося в Африку не на сафари, для Кристиана затруднительно. А всякие селебретис и прочие посланцы доброй воли не в счет. Эти в любую дыру сунутся, лишь бы укрепить свою популярность. И усыновят кого ни попадя, лишь бы ослабить бремя налогов на свои нехилые миллионы.
– Скажем, она оказалась там по обстоятельствам личного характера. – Еще никогда Кристиан не подбирал слова так тщательно. – Это были не самые веселые обстоятельства, и о них мне не хотелось бы распространяться…
– Ну да, ну да… А потом вы вернулись сюда?
– Не совсем.
– «Не совсем» – это как?
– Мы переехали на другой континент. В Юго-Восточную Азию…
– Очень похоже на правду… – В голосе Анны слышится грусть, легкая сентиментальность. Это лежит на поверхности, но ощущение такое, что где-то там, под толщей вод, скрыты и другие эмоции. И снова Кристиана охватывает сосущее чувство тревоги.
– Похоже на правду? Это и есть… правда.
– Не сомневаюсь. Русские вечно рефлексируют по поводу родины, но если уж листок сорвался с ветки… Обратно он не прилепится. Юго-Восточная Азия – это Гонконг? Тайвань? Сингапур?
