поняв, что с головой выдал себя.
– Ты ревнуешь.
Это была первая фраза, сказанная с момента их встречи в аэропорту, которая имела отношение к их взаимоотношениям. К их чувствам. И он ответил, с вызовом глядя ей в глаза:
– Да, ревную.
Трудно сказать, чего было больше в её отношении к этому открытию – веселья или грусти. Слишком юн был этот солнечный мальчик. Слишком зрелой и выпотрошенной жизнью была она. Его ревность скорее удивила её. Потому что слишком преданным было её сердце тому, кого она решалась полюбить. Если преданности может быть «слишком».
…Они вернулись в гостиницу и попрощались в вестибюле. До завтра.
Возвращаясь домой, она никак не могла уловить своё настроение, определить свои нынешние чувства к этому юноше. Она не могла вспомнить, о чём же они говорили. Хорошо только помнила, как всё время ей хотелось взять его за руку. Чтобы быть рука в руке. Глядя на них самих, как бы со стороны, она видела возраст, который разделял их. Она ВИДЕЛА этот возраст. Она прикрывалась этим возрастом как щитом от него. И с помощью возраста она пыталась удержать этого юношу на расстоянии.
Сегодня ей это удалось.
…На следующий день была пасмурная, хотя и тёплая, погода. Она приехала в гостиницу и поднялась в лифте со звоночками на седьмой этаж. В этой гостинице останавливались, в основном, только богатые иностранцы, потому дежурные на этажах, были очень приветливы со всеми, кто появлялся в поле их видения.
Она беспрепятственно прошла к его номеру и постучала.
Дверь тут же распахнулась, и она увидела его, возбуждённого ожиданием. Всё в его облике выражало нетерпение и радость. Это был совсем другой юноша, молодой человек, совсем не тот, кого встретила она в аэропорту сутки назад. Сейчас всё его внимание было на ней, центром движения его души была она. И она это очень хорошо почувствовала. Сразу, едва взглянув на него.
Не показывая внешне чувств, овладевших ею, она прошла степенно вглубь комнаты и присела на краешек кресла.
– Куда пойдём? – спросила она. – Что ты хочешь посмотреть сегодня?
Он смотрел на неё сияющими карими глазами и молчал. Но постепенно восторженная радость сменилась разочарованием: он не ожидал, видимо, такой холодности от неё. Она почувствовала неестественность своего поведения, и ей стало жаль его. Зачем изображать из себя гостеприимную хозяйку, озабоченную лишь культурно-развлекательной программой для гостя? К чему эта напыщенная холодность? Чего, в конце концов, она испугалась? Пылкости этого юноши? Или той бездны эмоций, куда обязательно унесёт её поток их отношений? А что он унесёт её в бездну, она не сомневалась: останавливаться на середине или посередине она не умела. Эта любовь, которую она себе разрешила, должна быть испита ею до конца. Иначе не стоило и разрешать. То, что любовь эта станет чем-то
