style="font-size:15px;"> – Не надо мне… Ой! Больно!
– Ну всё! Хватит! – решительно говорит Хабиба. – Так, наверх ей не подняться… Исаак Давыдович, роды будем принимать у вас в квартире. Жданов, пожалуйста, поставьте кипятить воду. Скорее, Броня, помоги ей встать… Махмуд, что сидишь!
Она быстро поднимается к себе, выходит в белом халате. Двор приходит в движение. Мамуру с трудом заносят в дом Исаака. Жданов начинает разжигать примус, Ольга бежит за водой, Кумуш несет чистые простыни. Женщины скрываются в доме.
– Прямо военно-полевой госпиталь! – говорит Жданов».
– Включи зажигание! – кричит Боря.
Я завожу машину с первого поворота ключа.
– Ну как? Есть разница? – Боря знает, что разница, да ещё какая, есть, и улыбается.
Двигатель моей машины, который до этого астматично чихал и внутри которого звенели невидимые колокольчики, работал сейчас тихо, ровно и сильно.
– Конечно, Боря! Ты волшебник! – сказал я.
– Ладно тебе! – почти с ревностью произнёс Асик. – «Волшебник»! Этих работяг никогда нельзя перехваливать! А то или нос задерут, или цену себе начнут заламывать!
– Ты стал мелким занудой! – жестко говорю я Асику. – За любой труд надо платить достойно!
– Конечно! – В голосе Асика сквозит ирония. – Теоретически ты прав. Но вспомни, сколько раз тебя надували, не моргнув глазом. О какой достойной оплате ты говоришь?
Асик тут прав. Было такое. И не раз.
Боря закуривает. Он всегда изящно держит в замасленных пальцах наборный мундштук. Такие делают в зангиатинской зоне из пластмассовых ручек зубных щеток.
– Красивый мундштук, – сказал я.
Боря протянул его мне. Разноцветные пластмассовые шайбы, накрученные на медный стержень с резьбой, были подобраны с большим вкусом.
– Могу подарить, у меня их много, – сказал Боря и отдал мне мундштук.
– Спасибо за подарок.
– Между прочим, мог бы и новый подарить, – сказал занудливо Асик.
– Постой, лучше я тебе новый, необкуренный дам, – словно услышав претензии Асика, сказал Боря и побежал в свою будку. Вернулся с новым, сверкающим мундштуком. Тот был с золотистым оттенком, много лучше первого.
– Классный! – восхищенно сказал вдруг Асик.
И я повторил за ним: «Классный!»
– Кури на здоровье, – улыбнулся Боря.
Лет пятнадцать назад я снимал один фильм в зангиатинской зоне и был лично знаком с мастерами, которые делали такие мундштуки и другие вещицы. Днем, среди грохота страшных допотопных ткацких станков, в жару и в пыли старого производственного корпуса, полуголые, с татуировками по всему телу, они выделывали грубую бязь. А вечером отводили душу, шлифуя наждачкой пластмассовые ручки для расчесок из алюминия. Из трехлитровых консервных банок, из прохудившихся кастрюлей, из зубных щеток, из проволоки, из черного хлеба они создавали маленькие шедевры.
– Ну ладно, надо до темноты закончить. У тебя правый задний амортизатор протекает.
