местное население, и приступили к работе. Много золота Сергей мне не обещал, так как весь песок Синюхи в «застойные» годы был перемыт драгой. Но отдельные золотые чешуйки, по словам Сергея, встречались здесь почти в каждом шлихе. Я был уверен, что у меня получится. После нескольких показательных операций Сергей передал мне лоток с наполовину промытым шлихом. Среди других песчинок он успел заметить на его дне золотую чешуйку. Мне надо было завершить начатое дело. Завершить-то я кое-как завершил, но когда Сергей проверил мою работу, самого главного – золотины – среди шлиха не обнаружил.
– Вот это да! – изумлённо произнёс он. – Чтобы смыть из лотка золото – это надо постараться!
Тренировать меня у него не было времени. А я и не расстроился, поскольку гораздо лучше у меня получалось находить золото при помощи молотка.
Золото Алтая врезалось в мою память ещё одним загадочным наблюдением. В процессе отбора образцов в «золотом» карьере мои глаза постоянно невольно замечали проносящиеся со скоростью молнии тонкие изгибающиеся тени. Они возникали только на поверхности камней. Подобные тени изредка мне виделись и прежде, в гранитных карьерах Житомирщины. Вначале я думал, что мне это кажется – что-то в глазах зарябило. Но на Алтае отпали все сомнения: тени «настойчиво» проносились перед моими глазами одна за другой, и их уже невозможно было игнорировать. Я заподозрил, что мои глаза фиксируют нечто запредельное. «Может это визуальные проявления энергетики камня?» – мелькнула у меня робкая догадка.
В студенческие годы я общался с Галиной Геннадьевной Павловой, петрографом, преподавателем Киевского университета. В своих исследованиях она сосредоточилась на теме «тонкой» энергетики минералов, развивала теорию неких «трансмутаций» химических элементов, доказывая при этом, что одни минералы могут превращаться в другие, кардинально изменяя свой химический состав без привноса-выноса вещества. Сторонником развиваемой ею теории я не стал – слишком радикально она расходилась с традиционными научными представлениями. Но что-то из этой «ереси» – допускал я – в природе могло иметь место. Впрочем, несмотря на различия в наших убеждениях, с Галиной Геннадьевной всегда было интересно общаться. Выслушав мой рассказ о скользящих по поверхности камней тонких тенях, она с уверенностью констатировала: это визуальные проявления энергетических импульсов минерального царства. Иными словами, я видел то, что другим видеть не дано.
Но почему я видел эти энергетические всплески преимущественно над поверхностью образцов с золотом? Потому что золото по сравнению с другими минералами обладает повышенной энергетикой? Или, может, я от природы настроен на «волну» этого минерала?
Спустя годы судьба свела меня с интересным попутчиком. Я возвращался из очередного экстремального похода за минералами. Поезд «Киев – Москва» едва тронулся от перрона,
