ещё долго обсуждала их сватовство да свадьбу. Бывший муж Зинаиды вконец поддался пьянству, артистка его бросила за-ради садовника Степана, который к тому времени стал известным скульптором. Пироги были съедены. А однопомётные… Но, впрочем, это всё уже совсем иные истории Миров однопомётных».
«Ты не один. Помимо Застороний, ты в людях, с кем свела судьба!» – воздух вновь задрожал позитивными вибрациями Голоса с потолка. Впрочем, на сей раз они несли скорее торжественно-назидательный, чем мотивационно-побудительный заряд, – «Ты – не один!», – вешая длинное многоточие произнёс Голос, и Эхо, выдержав подобающую моменту театральную паузу, понесло по городам и весям: «Один… Один…Один… Один…» «Ноль! Один – Ноль!», – не терпящим возражением тоном жирной точкой подытожил с потолка Голос.
Всё ещё будет
Вторая междусобойная часть радио-спектакля на коротких волнах. Хоть и на три голоса, но, зато, с чудесами и элементами деконспирологии.
«Соображать вдвоём – совсем не то, что соображать на троих. Поэтому, на этот раз к честной компании в качестве эксперимента и в порядке исключения решил прибиться и я – зверушка доселе вам неведомая, чести которой за себя бояться впору, Инь любящая в Янь не тот помещать и вообще, пассажир двуумный, и, прямо-таки скажем, престранный», – Автор-жгун перелистнул страницу косой линейки ученической тетради и начал с чистого листа, – «И, ролью, отведенной мне самоуправно, повествовательно, но кратко, позволю напомнить о действующих лицах. Гусляр-самодур – повествователь мирской», – представил Гусляра Автор, – «В душе всё ещё гусар, соглядатай в скважину замочную, сейчас немного осип и выглядит замороченным, видимо сказался самопал, которым он в холодное время года, разложившись на перевёрнутых гуслях, начал активно злоупотреблять».
«Шло время. Земного полгода и чуть-чуть Застороннего», – встрепенувшись от упоминания собственного имени и сподобившись перевернуть гусли струнами вверх, затренькал Гусляр, – «Ведь кто его знает, какое времяисчисление в Засторонье и, в отличие от времяпрепровождения, есть ли оно вообще. Но чем бы оно там ни было, движется оно совсем иначе, нежели здесь. Да и что это за субстанция такая – время…»
«С утра Он ощущал наступление чего-то важно неотвратимого и неотвратимо важного, и работа шла не пойми, как странно», – между тем продолжал Автор-жгун. Голос с потолка явно запаздывал и Жгуну было необходимо тянуть паузу. «Люди вокруг него обретались словно бы в замедленной съемке. И птицы… Посмотрев в окно, он успел заметить, что они вылетают из лужи, расположившейся аккурат посреди парковочной площадки, и летят строго вверх. «Совсем замотался!» – подумал Он, резко отвернулся от окна и пошел прочь, думая о том, что этот мостовзрыв в его жизни ничем хорошим не окончится. В автомате закончился кофе, шеф вызывал к себе на очередную «оргию» и кошкозаскребательность в его «внутри» росла в геометрической прогрессии».
«…И
